В цикле чудес св. Антония Римлянина повествуется о том, как пропойца Феодор, «мучимый бесом» («от беса мучима»), дико кричал, избивал окружающих и пытался покончить с собой, повергая в отчаяние свою жену и родственников. В таком нетрезвом, одержимом состоянии он сам решил обратиться в монастырь с надеждой получить помощь от святого. Далее рассказывается о том, как игумен и монахи недоумевают: что делать с паломником, который бредит о демонах, нападающих на него с топорами. За неимением лучшей идеи игумен отнесся к нему как к обычному больному и отправил молиться на гробницу святого24

Во всех этих случаях пьяницы, получившие исцеление, стремились к тому, чтобы не предаваться более «хмельному питию». Для жанра рассказа о чуде характерно изображение скорой и в то же время постоянной помощи; а возвращение болезни, будь это алкоголизм или что-нибудь другое, обозначало бы, что святой утратил свою целительную силу. Обычно рецидив болезни приписывался недостатку веры больного или его недостаточной преданности святому. Тем не менее в одном случае мне встретилось описание такого пьяницы, который уже был однажды исцелен, но житие не укоряет его за это. Ремесленник Юрий Казаринов по причине своего пьянства был одержим демонами; он вел себя буйно и даже разбивал иконы. Его друзья силой доставили его в Пошехонский монастырь, где он снова начал себя контролировать. Он пообещал святому никогда больше не пить в течение всей своей жизни. Но через некоторое время «злыи же демон, ненавидя православных христиан», убедил Юрия, что его обет святому потерял свою силу, и он опять предался пьянству. Тогда родители отправили его обратно в монастырь, где он выздоровел во второй раз25,

Эти случаи дают некоторые образцы лечения от «хмельного пития» в допетровской Руси. Прежде всего, злоупотребление алкоголем определяется скорее как болезнь, чем как грех или

Чудеса пьянства: «хмельное питие» в русской агиографии..,

119

порок, особенно для мирян; церковные авторы рассказов о чудесах изображали их как людей, заслуживающих исцеления. Добродетель родственников, друзей и даже посторонних проявлялась в том, чтобы настаивать на паломничестве пьяницы в святые места. Некоторых людей в паломничество отправляли даже силой. Но несмотря на понимание физического ущерба, причиняемого «хмельным питием», русские церковные авторы были в большей степени обеспокоены его разрушительными социальными последствиями. Пьянство среди монахов само по себе было нарушением монастырского порядка; чтобы заслужить прощения, монахам следовало вести себя праведно. Среди мирян, однако, только крайние случаи жестокости и насилия, оскорбления и проявления безумства побуждали искать защиты от пропойцы.