64 Рождение ребенка в допетровской России

ют полностью реконструировать дохристианские русские родильные практики, все же использование растительных средств, амулетов, бани и колыбели, очевидно, восходит к языческому прошлому. Тем не менее языческие ритуалы были переосмыслены в свете христианского учения, а их собственные значения остались темными и непонятными. Получившиеся в результате правила и обычаи демонстрируют смешение христианских и языческих идей. Церковь склонялась к тому, чтобы признать народные практики, называя их христианскими и включая в церковные ритуалы.

Сохранение столь многих традиционных обрядов, хотя и в христианизированной форме, можно объяснить лучше всего тем фактом, что рождение ребенка было исключительно женским делом. Ни один мужчина — в том числе и отец — не присутствовал при родах. За исключением случаев, когда женщине или ребенку грозила смерть, даже священник держался на расстоянии до благополучного исхода. Таким образом, ритуалы, связанные с родами, отражают женскую ментальность более, чем какие-либо другие события жизненного цикла. Контроль женщин над рождением ребенка не должен пониматься в том смысле, что они тайно сохраняли язычество как форму сопротивления патриархальному порядку церкви и общества. Напротив, женщины были уверены, что они добрые христианки, поскольку они крещеные и придерживаются православной веры. Тем не менее они имели в целом неполное и неточное понимание высоких идей христианской теологии и закона, что отчасти объясняется тенденцией церкви проповедовать свое религиозное учение более мужчинам, чем женщинам. Далекие от предположения о том, что они сохраняют языческие ритуалы, средневековые русские женщины думали, что они совершают процедуры, требуемые православной церковью.

Русская православная теология придерживалась амбивалентного взгляда на роды. С одной стороны, рождение ребенка соответствовало божественному предписанию плодиться и размножаться (Бытие 1:28). С другой стороны, церковь оценивала сексуальные отношения как явление, связанное по своему происхождению с Сатаной. Из этого логического противоречия не было простого выхода. Богомильские еретики на Балканах разрешали

Рождение ребенка в допетровской России

65

эту дилемму, объявляя воспроизводство злом, а самих детей — демонами в человеческом облике. Православные клирики отказывались разделить такое мнение, утверждая, что деторождение на самом деле безгрешно, ибо «Бог проклял не роды, но совокупление» 2. Тем не менее они ограничивали сексуальные контакты даже для супружеских пар. Идеальный брак вообще не предполагал супружеских отношений. Даже произведение потомства не было достаточной целью для того, чтобы легализовать сексуальные отношения между супругами; только рождение хорошего и жизнеспособного ребенка могло включить сексуальную активность в сферу допустимого. Короче, рождение ребенка считалось добром, но сексуальные отношения, необходимые для зачатия, были злом. Славянские православные священнослужители старались подчеркивать, что эти две вещи не связаны друг с другом: женщины беременеют не от сексуальных контактов, но согласно божественной воле 3.