В некоторых документах священнослужители предстают как исполнители своих церковных ролей. Письмо от одного священника начинается: «Блсвление и поклонъ о попа о Перхурии ко Микифору», в то время как обычное приветствие предполагало только «поклон» без благословения и. Грамота № 155 описывает конфликтную ситуацию, связанную с тем, что некто взял (возможно, в жены) девку, но не заплатил за нее денег. Такие случаи, которые включали и прелюбодеяние, и нарушение прав собственности или насилие, подпадали под двойную юрисдикцию, князя и епископа, и оба они упомянуты в тексте письма ([НГБ 1958/4:34-36]. Первая половина XII в.). Два письма, адресованных иконописцу Олисею Гречину (то есть «греку»), касаются его ремесла. В грамотах № 549 и 558 два разных автора, и оба попы, заказывают ему иконы, в частности с изображением серафимов 12. Большое количество грамот, найденных на той же городской усадьбе, включают только имена святых 13. В грамоте № 522 автор записывает 6 имен: Прокопия, Семиона, Христины, Михаила, Флора, Спиридона и Марии — в колонку, чтобы показать расположение фигур на иконе ([НГБ 1978/7: 122]. Датируется концом XII или началом XIII в.). В грамоте № 602 приводится заказ на четыре иконы: «Дмитрид, Хрьстин», а на драгой Евана, Марие, а на третиеи Евана, а цетвьртои Сьмьона» (перевод: «Димитрия [и] Христину, а на другой [иконе] Иоанна [и] Марию (?), а на третьей Иоанна, а на четвертой

44

Симеона») ([НГБ 1986/8: 65-66] <3ализняк, с. 294>. Конец XII в.). За исключением двух упомянутых попов, документы не дают прямых указаний на будущих владельцев икон. Люди, которые делали заказ, обычно определяли выбор предмета и часто желали, чтобы были изображены святые — покровители членов их семьи. Таким образом, в грамоте № 522 можно видеть семейную группу, хотя эту гипотезу и нельзя доказать. Частные люди были владельцами икон, как это видно из грамоты № 522, которая, вероятно, представляет собой опись имущества, возможно женского приданого. Икона со шнурком для ношения на груди упомянута среди таких предметов, как необработанные кожи, телячьи и овечьи шкуры, ожерелье и немецкая шуба ([НГБ 1978/7:93-95] Оализняк, с. 339-340>. Середина XIV в.).

Документы говорят далее не только о присутствии священников в средневековом Новгороде, но также о существенном взаимодействии между клириками и мирянами в практических вопросах. Такое взаимодействие необходимо для того, чтобы церковное учение было усвоено светским населением от церковных учителей. Письма на бересте показывают также, что миряне усваивали и сами выражали христианские идеи.