Уже более столетия ученые из разных стран, включая Россию, Болгарию, Польшу, Румынию, Сербию, Германию, Францию и США, исследуют культ св. Параскевы. Одни концентрируют свое внимание на житии и службах св. Параскеве в средневековой рукописной традиции, в частности на вопросах датировки и вариативности текстов; другие — на политическом значении культа в эпоху Второго Болгарского Царства, когда св. Параскева играла роль одного из официальных покровителей столичного города Тырново; третьи рассматривают ее почитание в средневековой Сербии, в Новгороде и в других местах

Некоторые научные исследования сосредоточены на крестьянских обычаях, особенно в России, и основаны на этнографических данных 2. По мнению ряда авторов, культ св. Параскевы вырос непосредственно из язычества и остался преимущественно языческим по своему характеру несмотря на то, что был официально усвоен церковью. Такие известные историки, как Б. Н. Рыбаков и Н. Маторин, оценивали культ св. Параскевы как пережиток дохристианских верований в богиню Мокошь [Рыбаков 1981:379-392; Рыбаков 1987: 658-659; Иванов, Топоров 1982:191-194]. При этом саму Мокошь они рассматривали как воплощение богини, известной другим индоевропейским народам, — Афродиты, Венеры, Фрейи и греческой Парки. Как и они, Мокошь была поздним воплощением Великой Богини-Матери неолитической эпохи.

Эта поверхностная ассоциация между Параскевой и Моко-шью не выдерживает критики. Во-первых, кажущееся сходство

143

между образами Параскевы и Мокоши является результатом порочного круга в ходе исследования. Средневековые источники содержат мало сведений о богине Мокоши до ее включения в пантеон, основанный великим князем Владимиром за 8 лет до введения христианства' на Руси. Сталкиваясь с нехваткой информации, исследователи реконструировали культ Мокоши на основе этнографических свидетельств о культе св. Параскевы. Итак, неудивительно, что оба культа кажутся почти идентичными! Более серьезное возражение против идентификации Параскевы с Мокошыо исходит из свидетельств о ее культе у других народов. В то время как на Западе Параскеве уделялось мало внимания, ее культ процветал среди других славянских народов, особенно у православных болгар и сербов, а также в Греции и Румынии, хотя у всех этих народов русская богиня Мокошь была неизвестна. Этот аргумент побуждает искать непосредственный, специфически православный источник культа св. Параскевы.

В последние годы американские ученые феминистской ориентации также усвоили представление о языческом происхождении культа Параскевы, осмысляя его как выражение женской религиозности [Grossman 1980; Matossian 1973; Hubbs 1988: 116-123]. Они стали рассматривать его как результат женского противостояния враждебным силам христианства, автократии и патриархальности. Исследовательницы-феминистки правы в том, что институциональная структура православной церкви поддерживала патриархальный порядок, настаивая, чтобы женщины подчинялись мужчинам (мужьям, священникам, князьям и Иисусу Христу). Средневековые монахи писали поучения, направленные против «злых жен», которые были слишком независимыми. Главной чертой «доброй жены» часто было раболепие. Однако Параскева никогда не была робкой или застенчивой — как в фольклорной легенде, так и в церковной литературе. Если исследовательницы-феминистки правы в том, что культ св. Параскевы давал хоть какие-то права женщинам, то они заблуждаются, рассматривая его как выражение язычества. Женщины, которые чтили св. Параскеву, стойко идентифицировали себя с христианским сообществом. Я не отрицаю языческого происхождения многих верований и обычаев, касаю-