306

Комментарии

XIV. Ср. о летописи как источнике позднейших упоминаний богов: Петрухин В.Я. Христианство на Руси во второй половине X — первой половине XI вв. // Христианство в странах Восточной, Юго-Восточной и Центральной Европы на пороге второго тысячелетия. М, 2003. С. 60-80.

XV. По данным «Словаря русских народных говоров», некошной, некощной, некошный в значении «черт, нечистая сила» и в функции бранного слова известно многим русским диалектам, в том числе новгородским (СРНГ, вып. 21. С. 63).

XVI. См. из последних работ по новгородскому летописанию: Бобров А.Г. Новгородские летописи XV в. СПб., 2001.

XVII. Дальнейшие разыскания в области древнерусской хронографической традиции показали, что вставка имен Дажьбога и Сва-рога могла иметь место уже в компилятивном Хронографе по великому изложению, известном составителю еще Начального свода (см. Творогов О.В. Античные мифы в древнерусской литературе XI-XVI вв. // ТОДРЛ. T. XXXIII. Л., 1979. С. 9-11).

XVIII. В.Й.Мансикка не учитывает здесь характерного для древнерусских — и христианских вообще — книжников отнесения дохристианских традиций к «единой» языческой культуре: греческий Гефест был изображен царем в Египте хронистом Иоанном Мала-лой, древнерусские обличители язычества могли утверждать, что на Руси пьяницы поклонялись Дионису и т.п. «Отсюда, — пишут Лот-ман и Успенский, — возникает некоторый синкретический образ "чужой веры" вообще. Древнерусские книжники могут говорить о "Хорсе-жидовине" и "еллинском старце Перуне"» (см. Успенский Б.А. Избранные труды. Т. 1. М, 1994. С. 227). В этом отношении скепсис В.Й.Мансикки не вполне основателен.

XIX. К началу XII в. кремацию повсюду на Руси сменила ингу-мация, поэтому данные летописи можно считать анахронизмом.

XX. Слово тризна не имеет общепризнанной этимологии; его связывают либо с глаголом травити, ср. страва «пища» (Фасмер. Т. 4. С. 102), либо с числительным три, тогда его исконное значение — «жертвенное заклание трехгодовалого животного» (Труба-чев О.Н. Следы язычества в славянской лексике. 1. Trizna II Вопросы славянского языкознания. 1959. № 4). В.Н.Топоров, принимая этимологическую связь слова с числительным три, обосновывает возможность и других мотиваций: жертвоприношение трех животных, трех разных животных или приношение трех разных жертв, например, человека, домашнего животного и дикого животного; жертва третьей части имущества; жертвоприношение третьего дня; или на третьей неделе; троеборье, т.е. состязание, состоящее из трехви-