* «Когда богемцы еще были язычниками, они поклонялись Ваалу и по причине того, что не знали, как его называть, говорили: "Веле, веле стоит дубок посреди двора", и до сего дня им подражающие его воспевают» (лат., чешек.).

295

земными благами, deus dator, как обычно его называли в молитвах (с. 73, ср. Niederle, 111, где приведена соответствующая литература). Вопрос о том, рассматривался ли носитель этого имени когда-либо как отдельное божество, отделяемое от высшего существа богъ, остается без ответа. Не исключено, что языческие восточные славяне почитали в Дажьбоге христианского Бога, который стал им известен через посредничество южных соседей (ср. случай с Волосом). Ср. нынешние выражения пожелания «дай Бог», «даст Бог»; «дазь Бі» — «обыкновенная форма отказа нищему; нет, не имеется», Гринченко, Словарь украинского языка, и «дажбо, дажба из даждь Богъ», Даль, также «полно тосковать, дажь Бог, все минет; что тужить-то, о дажь Бог; покучись дажь — Богу, управит понемногу», Барсов, там же, 367. Следует попутно отметить, что в молитвах восточно-финского охотника, собирающегося на охоту, название христианского Бога снабжено параллельным словом Antiluoja «дарующий создатель» (из antaa «давать»): «Anna mulle, Antiluoja, lupaa, luja Jumala, noita kummun kukkujia, joka lehvàn lekkujia» (Suomen kansan muinaisia taikoja I, 18). С другой стороны, в народных верованиях языческих чувашей мы встречаем «сьорадаган Тора», дарующего Бога (Магницкий, Материалы к объяснению старой чувашской веры 62, 63, 88). Это же значение— по С. Кузнецову — «puirSo-jumo» у черемисов (Этн. обозр. 1904, II, 97); по U.Holm-berg'y, Tscheremissien uskonto 61, христианские легенды связали с этим божеством. Связано ли затемненное название черта — Dabog — в одном из сербских народных сказаний, с другой стороны— польские личные имена (Dadzibog в XIV в.), Dadzbog, Daczbog, Dasbogowicz (Niederle, 110; Барсов, Слово о полку Игореве 367; Чтения в Обществе истории и древностей 1862, И, 8) с восточнославянским Даждьбогъ, нельзя установить.

О Стрибоге едва ли удастся что-либо выяснить. Первая часть этого сложного слова до сих пор не имеет удовлетворительного объяснения на основе славянских языков (Niederle, 119). Следует лишь заметить, что великороссы в Вологодской губ. знают духа Стрига, который ходит от дома к дому и срезает у овец шерсть на темени (Живая Старина 1899, II, 191). По представлениям белорусов, в хлебах на поле живет дух поля, которого зовут Стрижак (Романов, Белорусский сборник IV, 7). Об одинаково звучащих названиях населенных пунктов см. Барсов, 366; Русский Исторический Сборник I, III, 78; Dlugosz, Hist, polonicae libri XII, I (1873), 38.