«So jemand stirbet, kommen die nähesten Freunde zusammen und helffen die Weiber einander überlaut heulen und schreyen; stehen umb die Leiche herumb und fragen: warumb er doch gestorben? Ob er an Nahrung, Essen und Trincken, Kleidung und dergleichen Mangel gehabt? Ob ihm sein Weib nicht gut, nicht jung, nicht schön, nicht trew gnug gewesen? und was des Dinges mehr. Solche Klage weiderholet sie auch bey dem Grabe, wenn der Mann sol hi-

* «24 мая, в субботу перед Троицей, я пошел в русскую Нарву посмотреть, как русские справляют поминки по своим умершим и погребенным друзьям. Это было Божье поле, полное русских баб; они расстелили на могилах и на могильных камнях красивые вышитые пестрые носовые платки, на которые они положили в мисках по три или четыре блина и пирога, две или три сушеных рыбины и крашеные яйца. Часть (присутствующих) стояла, часть лежала на камнях, рыдая и причитая, вопрошая умерших. Если мимо проходил знакомый, они обращались к нему, разговаривали с ним, смеялись, а когда он уходил, снова начинали рыдать. Среди них ходил священник с двумя прислужниками, у него было кадило, он бросал в него кусочки воска и таким образом окуривал могилы, произнося при этом какие-то слова. Женщины называли попу (так они называют своих священников) имена своих умерших друзей, которые умерли уже 10 лет назад; некоторые зачитывали имена из книги, некоторые давали прислужникам прочитать их, а поп должен был оные повторять. Иногда женщина, крестясь, склонялась перед попом, а он махал на нее кадилом.