5 Более точный перевод: дружины {ред.).

238 В.Й.Мансикка

му содержанию. Многие подробности быта, приписываемые какой-нибудь народности, несомненно, возникли благодаря недоразумению: писатель, в большинстве случаев черпавший не из первых рук, явно перепутал слышанное и приписал данному народу совершенно чуждые ему этнографические особенности. Попадаются, кроме того, явно преувеличенные сообщения: для того, чтобы вызвать в читателе интерес к рассказам о чудесах далеких, неведомых стран, восточный путешественник, от природы одаренный живым воображением, готов придумывать фантастические детали. Доверяя разным, более или менее авторитетным источникам и не будучи в состоянии проверить достоверность их сведений, он просто без всякой критики передает разные небылицы, зачастую снабжая их комментариями фантастического характера. По всем указанным причинам сказаниями арабских этнографов и географов следует пользоваться с большой осторожностью. VIII

Начнем со знаменитой Записки Ахмеда ибн Фадлана, ездившего в 921/922 годах к Волжским болгарам в качестве посла от халифа Муктадира (а1 Мик1а(Нг)367. Кроме северной столицы болгарского царства, посольство остановилось еще в Хазарской стране, где Ибн Фадлан мог дополнить свои этнографические наблюдения среди народов восточной России. Но то, что он в своей записке, только отчасти уцелевшей на страницах географического словаря Якута (.Гаки!), составленного 300 лет спустя, говорит о быте «славян», не может быть приурочено к славянам: «славянами» он называет тех самых болгар, к которым он ездил с целью религиозной пропаганды. Из его рассказа м.пр. видно, что эти «славяне» знали человеческие жертвоприношения, гадали по лаю собак о будущем урожае и считали грозу проявлением Божьего гнева. Кроме того, приводится предание, по которому какое-то явление воздушного электричества перед вечерней зарей признавалось борьбой поклонников дьяволов с их противниками. Ни одна из указанных мифологических черт не противоречит нашим сведениям о религии тюркских народов. Последнее предание прямо указывает на дуализм восточных религий. IX

Гораздо сложнее вопрос о национальности Ибн Фадлановых «руссов», тех приезжих торговцев, которых так обстоятельно описывает наш путешественник. Большую часть этого замечательного эпизода составляет описание сожжения на корабле умершего знатного русса и умерщвления девушки из свиты покойного, добровольно пожелавшей исполнить обряд, требующий, чтобы покойнику сопутствовала женщина. Этим показанием пользовались для своих це-