Перейдем к Велесу, внуком которого называется поэтБоян. Ссылаясь на вышесказанное относительно подновления переписчиком оригинала под южнославянский стиль и принимая во внимание, что текст оригинала и в других отношениях под пером позднейших переписчиков подвергся порче, так что подлинные чтения местами невозможно восстановить, мы вправе поставить вопрос: не читалось ли Велесовь в подлиннике иначе, например, Волосов? Но, с другой стороны, необходимо обратить внимание на то, что Велесъ как имя славянского божества встречается еще в двух памятниках, в древне-славянском переводе Хождения Богородицы по мукам, XII в., и в сравнительно позднем Житии Авраамия Ростовского. В Хождение имя попало в качестве южнославянской вставки, вместе с именами

РЕЛИГИЯ ВОСТОЧНЫХ СЛАВЯН 213

других славянских божеств, Перуна, Хорса и того же Трояна. Не подлежит сомнению (см. ниже), что Велесъ Хождения возник как искусственный, выдуманный на основании внешнего, случайного звукового сходства субститут древнерусского Волосъ, показавшегося чуждым в глазах югославянского литератора, который встретил это имя в древнерусских летописях как название языческого божества. Поэтому предлагается еще другая возможность объяснить появление Велеса в Слове о полку Игореве: имя могло попасть в него из югославянского источника, из какого-нибудь сочинения вроде перевода Хождения, в котором оно читалось как искусственно-литературная замена подлинного древнерусского Волоса. Вероятно, по примеру византийских образов автор Слова сделал этого Волоса-Велеса родоначальником вещего Бояна, и таким образом древнерусский скотий бог оказался подателем поэтического вдохновения, подобно древнеклассическому Аполлону267. II

Кроме Дажьбога, Стрибога, Велеса и Трояна в Слове встречается еще Хорсъ. В размашистом описании превращений вещего Всеслава (в образе волка, ср. современное представление о волке-оборотне), мы находим следующее место:

«Ис Кыева дорискаше до куръ Тмутороканя, великому Хръсови влъкомь путь прерыскаше».

Действительно ли здесь подразумевается олицетворенное солнце, как обыкновенно принято толковать268, не совсем ясно. Во всяком случае, заслуживает внимания то обстоятельство, что в Слове не раз упоминается солнце без малейшего намека на обоготворение его 69, точно так же как в нем говорится об олицетворенном ветре, без указания на его связь со Стрибогом. Любопытно в этом отношении причитание Ярославны, в котором видят черты неподдельной народной поэзии: