260 См. выше.

261 Чтения в Обществе Истории и Древностей Российских, 1881, II, 28.

262 61-е правило Трулльского собора, 24-е пр. Анкирского собора и пр.

263 По списку Общества Истории и Древностей Российских, глава 26-я.

РЕЛИГИЯ ВОСТОЧНЫХ СЛАВЯН 211

Сведения других памятников древнерусской письменности

Одной из самых замечательных особенностей Слова о полку Игореве, памятника русской письменности конца XII в., является то, что в нем упоминаются мифологические существа в связи, позволяющей судить об их мифологических функциях. Но прежде чем начать строить гипотезы, оперируя мифологическими данными Слова, мы должны ответить на вопрос, можно ли считать показания, извлекаемые из Слова, достаточно авторитетными и надежными аргументами. Все возможные доводы в защиту мифологической авторитетности Слова и против нее уже давно высказаны. Мы принадлежим к числу тех, которые относятся к мифологии Слова с долею недоверия. Укажем сначала на то, что об оригинале Слова можно судить лишь по ненадежной копии, снятой с испорченного, позднего (XVI в.) списка, несвободного от ошибок, вставок и недоразумений переписчиков. Мы знаем положительно, что переписчик XVI в. подгонял слова и грамматические формы своего подлинника «под тот образец книжной речи, который был ему знаком из южнославянских рукописей»264. Благодаря этому восстановить первоначальные черты оригинала не представляется возможным. С другой стороны, нельзя упустить из виду и того обстоятельства, что мы имеем дело с памятником книжным, искусственно-художественным, результатом индивидуального поэтического творчества и с образованным автором, начитанным в оригинальной и переводной литературе и любившим изысканные образы и поэтические обороты. Для этого тонко образованного автора языческие названия были лишь игрой слов и образов, и вся дохристианская религия — полузабытым преданием, в действительность которого он сам — язычеству внутренне чуждый — не верил. Позволяя себе упомянуть о языческих божествах, автор-христианин при этом пользовался лишь известным поэтическим приемом, навеянным византийскими литературными образцами. По правилам и традициям искусственной поэзии, которым автор Слова следовал, рекомендовалось употреблять мифологические мотивы и названия для украшения поэтического стиля.

Употребляя имена богов лишь как украшающие эпитеты265, автор едва ли отдавал себе отчет в действительном мифологическом значении древнерусских божеств. Даже возникают сомнения, имел ли он «лучшие представления о русской мифологии, чем те, которые фигурируют в духовных поучениях»266.