Гальковский. Борьба II, 89.

Византийское обозрение 1915,1, 205 (Безобразов).

религия восточных славян 139

требы и резали кур: упоминание вил указывает на южнославянскую литературную традицию*. V

Перейдем к обличениям, приведенным под е. Здесь мы опять встречаем вставку о богах. Перечисление игр напоминает стереотипное место многочисленных поучений против мирских забав. Нечто подобное встретилось нам при разборе Слова о ведре и о казнях Божиях. Между этим последним произведением и Словом Христо-любца наблюдаются и другие точки соприкосновения. В Слове о ведре читаются следующие фразы, сходные с приведенными под Р. «якоже ся обЪщахом на святЬмъ крыценш, рекуще: отрицаемъ ся со-тоны и всЪхъ дЬлъ его и всЪхъ служьбъ его и вьсЪхъ злобъ его, яже выше слышасте, и обЪщаваемъ ся единому Богу; не вьсякъ бо, рече, глаголяи мьнЪ: Господи, Господи, вънидеть въ царство небесьное, нъ творяи волю Отца Моего».

На основании указанных общих фраз можно заключить, что при составлении Слова Христолюбца в числе литературных образцов было поучение, напоминающее Слово о ведре, или одна из редакций последнего. Моление под овином (е) упоминается в Уставе Владимира (см. ниже): или кто молится под овиномъ. Наконец, почитание рода и рожениц известно нам из предыдущего поучения, где оно относится к неславянской традиции. То, что далее (Т) сообщается об этом культе (смешение чистых молитв с языческим молением) получает объяснение из следующего фрагмента, сохранившегося в единственном списке в рукописи XIV в. По своему содержанию этот фрагмент является ответом на вопрос «что есть требокладенье идольское», возникший в связи с каким-то выражением Св. Василия. Фрагмент издан Тихонравовым30. Он, безусловно, южнославянского

* В немецкой рукописи (с. 110) и в книге — сноска, которой нет в русской рукописи: «О происхождении слова vila высказывались различные предположения, см. Niederle. Zivot st. si. II, 1,60. Мы считаем это слово тюркско-татарским заимствованием и рассматриваем его в связи с осм. ül "умирать", ср. Шок "труп, умерший", file "умер" (Radioff. Versuch eines Wörterbuches der Türk. Dialecte, I, s.v.) либо с cuva§. vil, "умирать", vilam "смерть", ср. vil — tum — xaJara «болезнь, берущая начало от самоубийцы, утопленника или прочего "погибшего" в результате несчастного случая», vile "падаль" (Paasonen. CsuvaS szôjegyzék 202), ср. еще ösuvaS. ка-малзыр виле „такие умершие, которых некому помянуть или которые умерли неизвестно где", эти vila сопровождают свадебный поезд, для чего для них в телеге ставят куст (Магницкий. Материалы к объяснению старой чувашской веры 188, 186). Как нам сообщил A.M.O.Räsänen, слово встречается в форме vil'а «падаль», ср. vilam "подыхать", "сдохнуть" как тюркское заимствование и у финно-угорских черемисов (Szilasi Mariez. Cseremisz szötar 282). Как заимствованное, слово vila вошло во многие славянские языки. О его неславянском происхождении свидетельствует, согласно устному сообщению Миккола (J.J.Mikkola), среди прочего, изначальное ударение в конце слова, на что указывает интонация в сербохорватском языке. Если наше предположение верно, то vila относится к демоническим существам, которые возникли из духов умерших» (нем.).