Последняя фраза почти дословно выписана из «Записок о московских делах» («Rerum Moscoviticarum commentarii») барона Герберштейна (Baron S.v. Herberstein, 1486-1566), пользовавшегося, как известно, памятниками русской письменности и летописями8 //. Культ и внешний вид Перуна описаны под влиянием тех сведений, которые тот же Стрыйковский имеет о культе литовского Перку-наса .

В специальной главе («О starodaunych ceremoniach»)10 вкратце повторяется известие о свержении Новгородского Перуна с присоединением к нему сообщения об основании идолопоклонства в Новгороде: '

7 Мы пользовались Варшавским изданием 1846 г.: Kronika Polska, Litewska, Zmôdzka i wszystkiéj Rusi Macieja Stryjkowskiego I. C. 125 и след.

* «Принося жертвы богам своим за душу убитых братьев Олега и Ярополка, поставил и построил очень много идолов и языческих храмов в Киеве и окружающих горах и полях киевских, а прежде всего поставил очень высокий идол Перуну или Перкуну, богу грома, облаков и молний, которого он набожно и с большим почтением хвалил; его туловище было искусно вырезано из дерева, голова была отлита из серебра, уши — из золота, ноги — из железа, а в руках держал камень, украшенный рубинами и карбункулами, подобно ударяющей молнии. Другие идолы назывались: Uslad, Korssa, Dassuba, Striba, Symaergla, Makosz etc., которых русские называли кумирами и приносили им жертвы и обращались к ним с божескими молитвами» (польск.).

8 Мы пользовались русским переводом Герберштейна, сделанным Малеиным (изд. Суворина). С. 9.

9 Ср. Kronika 142, 148, 311, 373.

10 Kronika 138.

РЕЛИГИЯ ВОСТОЧНЫХ СЛАВЯН

131

«Tymze ksztaltem obraz tego Pioruna byl w Nowogrodzie Wielkim postawiony i wielka^uczciwoscia^za boga chwalony, na tym miejscu gdzie teraz jest manastir chrzescianski, Perunski nazwany»3. Последнее известие восходит к запискам барона Герберштейна. Кумир стоял, по его словам, на том месте, где ныне находится монастырь, называемый от этого самого идола Перунским.

Современное язычество представлено у Стрыйковского народными обрядами и обычаями, описанными большею частью по собственным наблюдениям хрониста.

В указанной специальной главе, в связи с поклонением мнимым божествам Лела и Полела (якобы соответствующим Кастору и Пол-луксу), Стрыйковский пишет:

«Chwalili i matkç Lelowç i Polelowç Ledç... A zwykli byli majzowie i niewiasty, starzy i mlodzi, na swiçta tych bogöw swoich w jedno sic schodzié miejsce do tancow i krotofil inszych, ktora^ schadzkç kupala^ zwali, zwlaszcza 25 dnia Maja miesiaca i 25 Czerwca, со jeszcze do tych czasöw w Rusi i w Litwie zachowywajaj bo skoro po niedzieli Przewodnej az do S. Jana Chrzciciela niewiasty i panny do tança sic gromada^ schodza«, tam ujqwszy sic za rçce lado, lado i lado moja! powtarzaja«, épiewajac na pamiqtkç Ledy albo Ladony, matki Kastora i Poluxa, acz proéci ludzie nie wiedz^skad ten obyczaj urosl. TakÊe owy kolyski dziwne, о éwiçtym Pietrze, i wieczory éwiete po narodzeniu Panskim, wszystko z starodawnych zabobonôw pogan-skich poszlo...»**.