Ученые Записки 2-го отд. Акад. Наук П. Вып. 2, 193. Чаговец. Назв. сочинение, 128.

Ср. Чагоеец. 101; ср. описание Румянцевского Музея.

Яковлев. К литературной истории древнерусских сборников, 184.

Издано Петуховым. Серапион Владимирский. 216.

114

в.й.мансикка

г. Петуховым . Судя по выражению Измарагдовской редакции, в котором говорится об опустошениях языческого племени, редакция принадлежит к монгольскому периоду143.

«Поучение Иоанна Златоуста о казнехъ Божиихъ и о страстехъ», встречающееся в «Златоустах», представляется дальнейшим развитием Симеоновской редакции144. К тому, что в этой последней говорится об остатках язычества, новый редактор не сумел прибавить ничего нового.

В поздней Никоновской летописи встречается небольшое дополнение к тому месту Поучения о казнях Божиих, где говорится о злых встречах:

«Се бо не поганьски ли живемъ, аще бо кто усрящетъ инока или инокиню или попа или жену или единицу или свишюили конь лысъ, то плюютъ и возвращаются назад». Возможно, что составитель Никоновской летописи пользовался каким-нибудь дополнительным источником. По крайней мере, выражения «или инокиню» и «или конь лысъ», встречающиеся и в редакции Румянцевского торжественника, указывают на использование одной из нелетописных редакций Поучения.

Вообще, просматривая позднейшие летописи, находишь, что некоторые отмеченные нами в предыдущем изложении известия передаются в них иногда в более пространной и распространенной деталями форме, чем в Повести временных лет и в других, более ранних сводах. Это явление в большинстве случаев стоит в связи со стремлением позднейших редакторов вставлять собственные догадки и комментарии145. Среди этих распространенных летописных версий

142 Указ. соч. С. 215 и след.

143 Там же.

144 Мы пользовались рукописным Златоустом XV-XVI вв. Академии Наук (17. 11.6).

Склонностью вставлять собственные объяснения и комментарии отличались редакторы Тверского Сборника, Переяславской и Никоновской летописей и др. Отметим, напр., следующие случаи распространения подлинного текста в Тверском сборнике: (сообщение о смерти Ольги): «на мъттЪ, идеже 6t заповЪда Олга и не сыпаша могылы надъ нею, не вел* бо творити тризны надъ собою; (о свержении кумиров): адругыа въ воду въмЪтати, а иныа огневи предати». В сообщении Переяславской летописи о похоронных обычаях древнерусских племен говорится м.пр.: «творяху тризну в е л і ю и потом склад г рам аду дровъ велію ... на стлъггЬ и въ курганы сыпаху». Рассказ о смерти Ольги распространен явно выдуманными подробностями: «Она же рече: „НынЪ у васъ нъхть меду, ни скаръ, но мало у васъ прошю дати богомъ жрътву отъ васъ и ослабу вамъ подать себе на лекарство главны я болЪзни, дайте ми отъ двора по три голуби"».