Рис. 5 [Илл. – Дож Андреа Гритти. (Renaissance, стр. 230)]

С появлением Совета десяти и Совета сорока, Венеция превратилась в самый страшный город Европы. От этих могущественных карательных органов, члены которых заседали по ночам, спрятав лица под масками, не был защищен никто в городе – ни член Большого совета, ни сенаторы, ни сам дож. Несколько раз Совет десяти предотвращал попытки дожей узурпировать власть в городе и передать ее по наследству. В 1355 г. дож Марино Фальери решил забрать в свои руки всю власть в Венеции. Об этом узнал Совет десяти. Дож был убит, а на его место избран другой, более благоразумный.

Днем город бурлил. В нем кипела деловая активность, купцы продавали и покупали товары со всех концов света, гавань была пестра от флагов. А на стене дома, где проходили заседания Совета десяти, было проделано отверстие, куда любой мог опустить донос на «врага республики». По этим доносам арестовывали незамедлительно. Той же ночью несчастного уже вели на допрос по мостику, получившему поэтическое имя Мост вздохов. Мало кому удавалось пройти по этому мосту обратно. Достаточно было малейшего подозрения, чтобы человек окончил дни в каменном мешке в одном из казематов Венеции.

Рис. 6 [Илл. – «Почтовый ящик» Совета десяти в Венеции. (Renaissance, стр. 233 нижн. рис.)]

Совет десяти и Совет сорока не брезговали никакими методами. Им было разрешено использовать любые способы в обращении с арестованными – во имя упрочения государственного строя Венеции. В период всевластия двух тайных Советов пыточное искусство в венецианских застенках достигло своей вершины. Даже камеры, в которые помещали подозреваемых, служили орудием пытки. Крыши венецианских тюрем покрывали свинцовыми пластинами. Под жарким летним солнцем свинец поднимал температуру в камерах до немыслимых пределов, а зимой там стоял лютый холод. Наряду с пытками Советы имели право просто убить человека – и власти не проводили никакого расследования. В этом городе, как ни в каком другом, человек мог исчезнуть без следа. После заговора дожа Фальери попытки переворота надолго прекратились, поскольку стало очевидно – Советы не остановит никто и ничто. Всесильные тайные органы, умело поддерживавшие завесу таинственности вокруг своей деятельности, вселяли в сердца венецианцев суеверный ужас.

В то же время резкий контраст с мрачным и безжалостным режимом в Венеции составлял расцвет культурной жизни. Блистательный венецианский карнавал, символ народной культуры Средневековья, окончательно сложился как яркое театрализованное действо именно в эпоху Возрождения, в самом конце средних веков.  Культура гуманизма, распространившаяся практически по всей Италии и проникшая даже за рубеж, не обошла стороной и Венецию. В XIV–XV вв. венецианскими учеными-гуманистами было создано немало превосходных литературных произведений, философских и научных сочинений. Литературный язык на основе флорентийского диалекта не получил распространения в Венеции, где все литературные произведения писали на венецианском диалекте.