Учителю и ученику

Николай Коперник оказался не только гениальным ученым, но и весьма осмотрительным человеком. Понимая, что его сочинение в глазах церкви (как католической, так и протестантской) будет откровенной ересью, польский астроном не торопился с публикацией труда всей своей жизни. Первое издание трактата «О вращении небесных сфер» вышло лишь после смерти ученого. В последние годы жизни, готовя рукопись к публикации, Коперник обратился к издателю-протестанту, более терпимому к «небожественной» картине мира.

В свою очередь, издатель также постарался обезопасить себя, указав в предисловии, что трактат Коперника – скорее пособие, а гелиоцентрическая система мира – простой прием, облегчающий расчеты траекторий движения небесных тел.

Рис. 215 [Илл. – Система мира по Копернику. Иллюстрация из «Небесного атласа» Целлариуса. XVIII в. (Детский Плутарх, стр. 459)]

Учение Коперника нашло живой отклик среди европейских ученых XVI в. Правда, последователям польского ученого повезло меньше, чем ему. Великий итальянский математик, физик и астроном Галилео Галилей, разделявший взгляды Коперника на устройство Вселенной, попал в поле зрения католической инквизиции и был вынужден в присутствии судей отречься от гелиоцентризма. Другая «жертва» нового учения – итальянский гуманист Джордано Бруно на самом деле не имел ничего общего с астрономией. Его интересы лежали в области философии и поэзии. Однако Бруно был ярым сторонником Коперника и всячески пропагандировал новое учение. Инквизиторский суд приговорил  Бруно к сожжению на костре за распространение ереси – к этому времени католические богословы успели разобраться в сложных расчетах, произведенных Коперником, и по достоинству оценили еретическую сущность его трактата, поместив «О вращении небесных сфер» в список книг, запрещенных церковью.

Рис. 216 [Илл. – Джордано Бруно. Рисунок XIX в. (Детский Плутарх, стр. 462)]

Время титанов

С точки зрения церковной благонадежности более-менее безопасными в эпоху Возрождения были точные науки – математика, механика. Знания этого рода широко использовались еще в эпоху Средневековья, но сами науки находились в зачаточном состоянии. Их новый подъем был связан, как и расцвет других естественных наук, с развитием гуманистической культуры, причем в случае с точными науками связь с гуманизмом оказалась довольно сложной.