Тогда-то стало совершенно очевидно, что спор между схоластами и гуманистами давно вышел за рамки филологической дискуссии и перешел на уровень борьбы двух идеологий. Историк католической церкви Ф. Ди Дзендзо уже в наше время отмечал, что полемика вокруг античной культуры возникает, когда гуманизм выходит за рамки чисто филологических исследований, и «становятся очевидными истинные цели гуманистического движения». Эти цели четко сформулировало еще первое поколение флорентийских гуманистов.

Петрарка и Боккаччо были в большей степени поэтами, чем философами. Для них античность имела ценность в первую очередь как источник этических и художественных идеалов. Полемика основателей гуманистического движения с оппонентами носила в достаточной степени идеалистический характер. Их сподвижник Колуччо Салютати, великолепный знаток античной культуры, был уже практиком. Он занимался государственной деятельностью во Флоренции, и его сочинения носят характер более четко оформленный с точки зрения идеологии. Салютати, в отличие от предшественников, уже обрушивался на оппонентов с довольно резкой критикой, наметившей основные направления развития гуманизма как общественно-политического, а не только филологического и литературного движения. Он первым открыто выступил против церковной монополии на образование, предлагая оппонентам-богословам запрещать «философов» «в своих обителях – … если вы в состоянии это сделать».

Если Петрарка и Боккаччо отстаивали право образованного человека на изучение древних авторов, то Салютати заявлял, что знать античное наследие просто необходимо – и чтобы лучше понимать библию, и из-за безусловной культурной ценности наследия древних авторов. Выступая в защиту поэзии, он отходил от сугубо этической аргументации своих предшественников, и утверждал, что образный строй поэзии (в первую очередь античной) скрывает ту же истину, что и священное писание. Более того, саму библию Салютати называл поэзией.

Салютати пропагандировал античную литературу как обличающую пороки и прославляющую добродетель. Исходя из этого, она не могла быть вредна для христиан, а напротив, чрезвычайно полезна. Этот тезис был еще одним важным постулатом гуманистического движения, стремившегося примирить христианство и античную философию. Две благие истины (христианская и античная), согласно утверждениям гуманистов, не противоречат друг другу, а взаимно дополняют и обогащают.