Век Возрождения поверил в разум. Разум еще не успел вытеснить Бога – это произошло позже, в эпоху Просвещения. Но разум уже считался высшей благодатью, доступной человеку. Соответственно, лишенный разума не мог быть членом общества и не мог рассчитывать ни на какую защиту. Судьба умалишенных, попавших в «лечебницы», была еще страшнее тех, кто был казнен как «одержимый». Относились к безумцам как к животным – кормили, держали в «стойлах», и не более того. Так продолжалось вплоть до конца XIX в., когда сумасшествие стали считать поддающейся лечению болезнью, а не приговором судьбы.

Точно так же, как к сумасшедшим, в обществе в XV–XVI вв. резко ухудшилось отношение и к жертвам другой страшной болезни Средневековья – к прокаженным. В средние века прокаженные вынуждены были жить за пределами города, в особом поселке-лепрозории. Но они обладали всеми правами свободных людей, могли находиться среди здоровых, прося милостыню. Прокаженный мог обратиться в суд, как любой свободный человек. Медицина в XIV–XV вв. еще не поднялась до того уровня, чтобы разобраться в причинах проказы и путях ее распространения. Но возросшие суеверия заставили общество и в проказе видеть происки нечистой силы, и всячески ограждать здоровых от больных. Уже в конце    XIII в. во Франции прокаженных перед изгнанием в лепрозорий подвергали символическому обряду изгнания из мира живых. Прокаженный прыгал в специально вырытую яму, а священник или сам епископ читал над ним отходную молитву. После обряда прокаженный считался «умершим» и не подпадал больше под законы здоровых. Он не мог обратиться в суд; появляясь на городских улицах или просто выходя за ворота лепрозория, он обязан был носить с собой колокольчик или трещотку, звуком предупреждая людей о своем приближении.

В XIV в. лепрозории можно было строить не ближе чем в полукилометре от городских стен. В некоторых местах законодательство против прокаженных отличалось особенной суровостью.  Прокаженный, например, не имел права входить в город. Заниматься каким-либо ремеслом прокаженные могли только внутри своего поселка, но кто осмелился бы купить товар, изготовленный руками этих больных? Поэтому им не оставалось иного занятия, кроме попрошайничества. Если дорога в город была заказана, оставалось либо просить подаяние у городской стены, либо бродить по дорогам, рискуя быть убитым за свою болезнь.

Странники и  бродяги