Другим источником колдовства были всевозможные снадобья. Еще в языческую эпоху к магии прибегали почти по каждому поводу. Приворотное или отворотное зелье, снадобья, помогающие женщине вернуть красоту и привлекательность, пользовались спросом и в христианскую эру, причем в эпоху Возрождения ничуть не меньше, чем в Раннее Средневековье. Знахари (а чаще знахарки, поскольку такого рода занятия были преимущественно уделом женщин) и сами употребляли наркотические зелья, рецепты которых были известны с давних пор. Сырьем для наиболее сильнодействующих наркотиков-галлюциногенов, известных в Европе, была белладонна. Ее ядовитый сок или корни входили во многие зелья. Передозировка могла вызвать смерть, и вина за эту смерть возлагалась на изготовившую зелье знахарку.

С появлением судов инквизиции процессы над колдунами и ведьмами были поставлены на широкую ногу. Еще в XIV в. из-под пера двух немецких богословов Генриха Инститориса и Якоба Шпренгера вышла книга под названием «Молот ведьм» – подробный учебник, наставляющий, как вести допрос обвиняемого или обвиняемой, по каким признакам распознавать колдуна или ведьму, и какими пытками дозволено добиваться правды при допросах.

Учителю и ученику

«Молот ведьм», впервые напечатанный в конце 80-х годов XV в., был далеко не единственным сочинением на тему о ведьмах. Это был не трактат о ведовстве, а именно практическое пособие для следователей-инквизиторов. Именно после выхода «Молота ведьм» преследование ведовства в Европе разгорелось с необычайной силой.

Сама книга, вышедшая почти одновременно с папской буллой, проклинавшей ведовство, пользовалась огромной популярностью. За полтора столетия «Молот ведьм» выдержал около 30 изданий, и это в то время, когда книгопечатание еще не было широко распространено и не имело мощной базы.

Пыточное ремесло в эпоху Возрождения поднялось в ранг истинного искусства. Механика, почти не находившая применения в промышленности, в полной мере нашла его в пыточных камерах. Верным средством добиться правды от обвиняемого была дыба. Человека подвешивали за руки, связав их за спиной и подняв вверх. Под весом собственного тела у несчастного выходили из суставов кости, рвались сухожилия. Дыбу нередко сочетали с пыткой огнем, добиваясь самых ужасных признаний о связи с дьяволом и о злодеяниях, которые творил колдун по наущению нечистого. Пожалуй, даже в Темные века христиане не издевались над единоверцами столь изощренно и жестоко. Пытки, которые приходилось вытерпеть христианским мученикам первых веков христианства, истязания, которым скандинавские епископы подвергали язычников, зверства, которые франкские графы творили над непокорными епископами – все это вряд ли сопоставимо по масштабам с тем, через какие муки приходилось пройти обвиняемым в колдовстве в XV–XVI вв. Пыточный арсенал инквизиторов носил довольно разнообразные названия, поэтически приоткрывавшие сущность того или иного приспособления. «Испанским сапогом», к примеру, называлась колодка, которую надевали на ногу обвиняемому и начинали сжимать тисками, дробя кости ступни. Некоторые другие пыточные приспособления носили имена тех христианских святых, которые впервые перенесли соответствующую пытку.