Так что инквизицию можно отнести к средневековью лишь при одном условии – если отнести к этому же историческому периоду эпоху Возрождения. Именно здесь скрывается проблема исторического определения эпохи Возрождения, а с ней и Реформации. Критерий «духа эпохи», безусловно, красивый, но плохо поддающийся научному определению, здесь не подойдет. С экономико-политической точки зрения, Возрождение и Реформация – эпоха позднего феодализма, то есть составляют последний этап Средних веков.  Проблема, очевидно, кроется не столько в Возрождении, сколько в Средневековье. Это определение, данное учеными-гуманистами эпохи Возрождения, было впоследствии распространено на гораздо более длительный промежуток времени. К тому же, распространение термина шло неравномерно, по критерию «духа эпохи». В эпоху Возрождения единство католического мира еще не распалось, но отношение к человеку как к пассивной части Божьего мира уже осталось в прошлом. Но Возрождение в определенном смысле стало переходным этапом к Реформации, эпохе, в которой также было много общего с «классическим средневековьем». Творчество Данте, Петрарки, Боккаччо, выдающихся деятелей итальянской светской культуры, практически все исследователи относят к эпохе Возрождения, хотя творили они в XIII–XIV вв., когда политический и экономический строй Западной Европы пребывал еще в феодальном средневековье. И наоборот, инквизицию XVI–XVII вв. по умолчанию относят к Средневековью, поскольку она не сочетается со светлой эпохой Возрождения, с невиданным доселе культурным подъемом во всех западноевропейских странах.

Традиция, особенно закрепленная в сотнях учебников истории – слишком большая сила. Остается только констатировать, как история несправедливо обошлась с одним периодом, принизив его в ущерб другому. Датский историк Йохан Хейзинга первым попытался «реабилитировать» Средневековье, опровергая сам термин «Возрождение». Он отнес эту эпоху в конец Средних веков, демонстрируя, как культурные, общественные и экономические тенденции Высокого Средневековья сходят на нет, приходят к своему логическому завершению, и постепенно отмирают в XIII–XVI вв., в эпоху Возрождения. Мнение это, впрочем, столь же спорно, сколь и любое другое. Единственный возможный выход из возникшего исторического тупика – оставить на усмотрение каждого, что считать «средневековьем» (и считать ли это «средневековье» мрачным), а что относить к Возрождению и расцвету новой культуры и искусства.