334

за свою несогласованность с эмпирическими данными и историческими реалиями». Тайлор (Tylor. Cywilizacja pierwotna 1. — С. 344.) осторожно писал: «утверждение, что существуют дикие племена, не имеющие никакой религии, теоретически возможно и, может быть, даже соответствует действительности; но здесь мы не можем основываться на достаточных доказательствах».

39 Сказанное о колдуне (M. Mauss, H. Hubert. Zarys ogôlnej teorii magii II M. Mauss. Socjologia i antropologia. — Warszawa, 1973 (вышло в свет в 1902— 1903 году). S. 46.): «Прежде всего он человек, который имеет особые черты, связи и обладает особой силой», — в конечном итоге относится и каждому субъекту магии, который эту свою силу сознает, ср. В. Malinowski. Argonauci zachodniego Pacyfiku. — Warszawa, 1967. S. 471: «Одновременно магия воспринимается (в Меланезии) как нечто подлинно человеческое; это не сила природы, обузданная каким-то образом человеком и отданная ему на службу. В своей сущности она выражает и утверждает власть человека над природой. Говоря таким образом, я, конечно же, перевожу верования аборигенов на язык абстрактных понятий...» То же самое высказал и Виденгрен (Widengren. Op cit. S. 8). Но контроль за силой тоже является формой силы, не менее, а, может быть, и более мощной! С этой точки зрения заслуживает внимания определение Бергсона (Bergson. Op cit. S. 177): Магия же для человека — это нечто врожденное, являющееся не чем иным, как выражением желания, переполняющего сердце. Мошиньский (Moszynski. Op cit. S. 234) считал, что вера в магическую силу человека — это явление вторичное, вытекающее из заблуждения, что магические практики успешны. Автор упустил, что практики осуществляются с убеждением в их успешности, то есть в том, что за ними кроется какая-то сила; впрочем, он придерживался ошибочной концепции Фрэзера о «псевдонаучной» тенденции первобытной магии, а Фрэзер не учитывал того, что результаты магических действий несоизмеримы с самими действиями, на что обращено внимание в литературе. Mauss, Hubert. Op cit. S. 14; Widengren. Op cit. S. 7.

40 См. выше ссылку 33. В соответствии с иной точкой зрения, религия и магия как две противоположные психические реакции — одна обращена к внешней силе, другая — к внутренней — всегда развивались рядом, иногда даже смешивались (Widengren. Op cit. S. 8). По мнению Бергсона (Bergson. Op cit. S. 184), магия представляет собой составную часть первобытной религии, так как «магия, как и вообще религия, является естественной мерой предосторожности против многочисленных опасностей, предпринимаемой в духовном бытии». Культ богов, по мнению автора, должен был отделить религию от магии (С. 185). Если так, то есть если культ внешней силы должен был вызвать выделение религии, то изначально существовала только магия, не религия.