Когда они уже были готовы столкнуться, Тангейзер развернулся, продолжая бежать задом наперед. Ружье описало полукруг вместе с ним. Ятаган гази блеснул, устремляясь к голове Тангейзера, и в ответ ружье того выплюнуло шестидюймовое пламя и полдюйма пули прямо ему в грудь.

Во всяком случае, он думал, что случилось именно это. Но в тот же самый миг покрытая тюрбаном голова гази разлетелась фонтаном блестящих осколков, и не успело взлетевшее на воздух тело упасть обратно, а Тангейзер снова развернулся — для всего маневра потребовался какой-то один шаг, один полный поворот — и помчался, опустив голову, преодолевая последние сто футов до Калькаракских ворот.

Когда он огибал стену с амбразурами, пули выбивали облачка пыли из кирпичной кладки. Выход, предназначенный для лазутчиков, оказался калиткой в широких основных воротах. Калитка была не намного шире его плеч. Внутри мерцал факел. Первым, что увидел Тангейзер, ввалившись в калитку, был Борс, который стоял, засыпая порох на полку своего еще дымящегося серебристо-черного мушкета. Борс поднял голову и засопел.

— Ну и к чему были эти пируэты? — поинтересовался он. — Я держал этого дьявола на прицеле с того момента, как он покинул свою траншею.

Тангейзер перевел дух.

— Так почему же ты не пристрелил его раньше?

— Потому, — сказал Борс, — что ты бы тогда бежал еще медленнее и вообще не добежал бы. Тебя и так шатало под весом твоего золота. — Он указал на золотой браслет на правой руке Тангейзера. — Заблестел как дарохранительница, не успел ты встать на ноги. Неудивительно, что они едва не прикончили тебя.

Тангейзер не стал ничего отвечать. Пара стражников закрыла лаз дверью с железным засовом, усилив ее сложной системой подпорок и болтов. Тангейзер внимательно наблюдал за всей процедурой, собираясь снова воспользоваться дверью, как только позволят обстоятельства. Борс приблизился и протянул Тангейзеру его седельные сумки.

— Гуллу Кейки просил передать это тебе, с его благодарностями.

— Гуллу не говорит по-итальянски.

— Он говорит по-испански не хуже короля Филиппа, а по-итальянски получше тебя. При его ремесле без этого нельзя. Ты должен гордиться, что получил такого проводника.

Сумки в руках Тангейзера были ощутимо легче, чем раньше. Он открыл их. Внутри остался лишь один промасленный сверток, тот, в котором лежала жалкая четвертинка опиума. Хотя более удивительным было исчезновение мешочка с кофейными зернами.