Информация о авторе Библиотека сайта Журнал Ссылки

 
 
Предыдущая Следующая

— Всех пленников? — переспросил Старки.

Ла Валлетт сказал:

— Пусть приговор вынесет сам народ.

Его указ был обнародован, и мальтийцы откликнулись на призыв. Пленников вытащили на берег, и там, с поистине дьявольским усердием, палачи замахали мечами, рубя кость и волосы. Закованные в кандалы турки, взывавшие к Аллаху, были прокляты и обречены после смерти на самый жаркий ад. Некоторые бежали, гремя железом, в море, и там, в приливной волне, их перебили, словно дичь в загоне. Тем, кто отказывался опускаться на колени, перерезали сухожилия на ногах, они падали, и их обезглавливали, лежащих лицом в песок. Стоическая храбрость и мольбы о пощаде встречались с одинаковым презрением, поскольку это были не люди, а мусульмане, это дело было угодно Господу, и никто из убийц не сомневался, что Бог улыбается, глядя на их работу.

Спустя некоторое время все крики затихли, тех, кто сильнее других цеплялся за жизнь, тоже уничтожили, тела бросили в море, а головы похватали за мокрые волосы и рассовали по мешкам, чудовищное черно-багровое пятно растекалось по берегу, и Старки не мог отделаться от ощущения, что и его душа теперь такого цвета.

 

* * *

 

Вот батарея на крыше Сент-Анджело взревела у Старки за спиной. Дождь дымящихся голов, у некоторых весь череп и борода были охвачены огнем, вырвался из пушечных дул и полетел через залив к турецким позициям. Злобные насмешки неслись ему вслед. Если Мустафе нравится жестокость, пусть получит урок от настоящих мастеров в этом деле. Ла Валлетт больше не выказывал никаких эмоций. Наблюдая, как канониры прочищают банниками дула, а заряжающие несут новые головы из омерзительной кучи, Старки произнес по-латыни: