243 ПВЛ. С. 95. (980 г.); НПЛ. С. 128 (с текстом свода Никона, но в худшем переложении).

371

244 Rozniecki. Op. cit. S. 504, 511.

245 Шахматов. Разыскания. С. 139; Аничков (Аничков. Там же. С. 107) выдвинул вспомогательную гипотезу для объяснения, почему первоначальный текст летописи, как доказывал Шахматов, упоминал о кумирах, но не приводил их имен: препятствием тому было учение Святого писания, запрещавшее упоминать имена языческих богов (так, Псалом 15,4: «и не помяну имен их устами моими»; Кн. Иис. Навина, 23,7: «Не сообщайтесь с сими народами, которые остались между вами; не вспоминайте имени богов их; не клянитесь ими...»). Только Начальный свод ввел в текст имена богов Владимира. Автор не объясняет, почему, начиная с Никона, барьер был снят — и литературные памятники, особенно проповеди, забыв о запрете псалма и Иисуса Навина, приводят имена богов и даже расширяют их ряды за счет неправильных позиций. Ясно, что автор древнейшего летописного свода не привел имен богов не потому, что был лучше знаком со Священным писанием, чем его последователи, а потому, что этих имен просто не знал. Впрочем, вполне вероятно, что он упомянул о Перуне, поскольку только его идол был поставлен Владимиром.

246 Шахматов. Разыскания. С. 555 (реконструированный текст). В действительности древнейший летописный свод возник несколько ранее, скорее всего около 1030 г., Lowmianski. Poczatki Polski 5. S. 117-120.

247 Сегодня ставится под сомнение концепция Начального свода, ее следует заменить понятием раннего свода Никона.

248 Ведь имя Перуна не сохранилось в текстах первой редакции Повести временных лет (лаврентьевский, радзивиловский, академический), см. Лихачев. Повесть временных лет 1. С. 56: «И пришедъ Добрыня Новугороду, постави кумира надъ рекою Волховомъ, и жряху ему людье аки богу». В то же время текст свода Никона упоминает о Перуне, НПЛ. С. 128: «постави Перуна кумиръ...», см. след. сноску.

249 Мансикка (Mansikka. Op. cit. С. 45) доказывает, что новгородское сообщение уже в первоначальном тексте содержало упоминание о Перуне, хотя и повторенное схематично вслед за древнейшим киевским сводом. В действительности отдельного новгородского свода 1050 года не было, и ногородское сообщение, о котором идет речь, содержалось уже в древнейшем киевском своде и поэтому было составлено аналогично сообщению о киевском Перуне в том же киевском своде.