(художественное повествование)

Самолет, наконец, пошел на снижение, вынырнул из облаков и глухо ударился колесами о бетонку. На земле ярко светило солнце и дул пронизывающий ветер. Самолет плавно катился по полосе, под которой проезжали автомобили. В ушах стоял шум от двигателей и давления. Кругом висели флаги со львами на пестром бело-голубом фоне.

Это был Мюнхен - столица вольного государства Баварии, Страны Голубых Ромбиков.

Я пришел в себя, когда скоростной поезд уже мчал меня на север среди зеленеющих холмов и огромного голубого неба. Вскоре автобус повез меня петляя среди невысоких гор, мелькали башни монастырей, крепостные стены, нависший над городом замок. Пассажирами были молодые люди с большими рюкзаками - студенты местного Католического университета. На фронтоне маленького вокзала было написано "Айхштэтт город".

Приехали!

Я, тоже с рюкзаком, глядя на план города, пошел по азимуту в семинарию "Коллегия Виллибальда", где мне предстояло прожить 3 месяца.

Исторические повествования про Айхштэтт

Если посмотреть на карту, то окажется что Айхштэтт лежит в центре Баварии, Страны Голубых Ромбиков. Город основал ирландский монах Виллибальд там, где в спокойную речку Альтмюль сбегал бурный горный ручей. Наверное, Виллибальду, эта местность напомнила родную Ирландию: горы и туманы. В Айхштэтте обычно пасмурно и дождливо.

Виллибальд был посвящен в епископы больше тысячи лет тому назад. Он заложил храм, ставший позже кафедральным собором. Вокруг него священники, монахи и простые труженики алтаря строили свои дома и хозяйственные дворы. Вскоре его родная сестра Вальбурга основала рядом монастырь. Вообще Виллибальд происходил из очень набожной семьи, его брат Вуннибальд также служил церкви. Имена всех членов их рода по древней ирландской традиции начинались на букву "В".

Однажды враги решили напасть на город. Внезапно опустился туман, и враги не нашли Айхштэтт и вернулись домой без добычи. И так несколько раз в истории средних веков.

Во время Тридцатилетней войны шведы таки заняли город и разорили за то, что Айхштэтт был епископской резиденцией и твердыней традиционной христианской (т.е. католической или православной, кому как нравится) веры. У городских стен шведы убили иезуита Филиппа Йенингена. Протестанты считали иезуитов неисправимыми католиками. Если приходских священников еще можно было женить на их кухарках, то иезуиты не поддавались. Поэтому, их в ту войну убивали сразу, чтобы они долго не мучили себя и других.

До Наполеона вокруг Айхштэтта была полная неразбериха. Многие мелкие города считали себя независимыми. Правящий епископ был государем окрестных земель. Некоторые земельные участки находились далеко один от другого. В Айхштэтте жили помещики, земли которых были неподалеку. У генерального викария и соборян были свои наделы. Их дома были построены в виде больших подворий, где они принимали оброк натурой от крестьян. Когда в моду вошел стиль барокко, епископ накопил денег и выписал из Италии архитектора Габриэля Габриэли, который придал всем строениям стильные очертания. Так Айхштэтт стал барочным городом.

Во времена Третьего Рейха Гитлер часто ездил на машине из Мюнхена, города происхождения национальной озабоченности, в Нюрнберг, город партийных съездов. На полпути он останавливался в крайней кондитерской Айхштэтта, чтобы выпить чашечку кофе. Самого города Адольф не любил. Айхштэтт был заповедником христианства, еврейской, по мнению фюрера, религии. На флагштоке поднимали красное знамя со свастикой.

"Фюрер приехал",- передавали жители из дома в дом. Секретарь горкома НСДАП, из бывшей резиденции князя-епископа бежал через весь город рапортовать Гитлеру о медленном, но верном искоренении католицизма. Гитлер выпивал кофе, бросал хмурый взгляд в сторону единственной оставшейся германской семинарии, и ехал дальше. Знамя спускали, и жизнь текла своим чередом, как и тысячу лет ранее.

Местный бомж

На вокзале постоянно ночует местный бомж Добрый Бармалей. Люди относятся к нему хорошо, дают мелкие монеты. Я тоже однажды дал, и он потом приветствовал меня и пытался обнять при встрече. Он покупает пиво в жестянках. Если уезжать утром первым поездом, то можно видеть, как Добрый Бармалей просыпается, вытаскивает руку из спального мешка, делает глоток из голубой банки "Лэвеброй", переворачивается на другой бок и снова засыпает. Он старательно расчесан, его длинные русые волосы свисают вниз, как на полотнах Альбрехта Дюрера. Иногда он ездит на местных поездах и машинисты открывают ему двери в вагоны, а кондукторы не спрашивают билета. Иногда его можно встретить у собора или на рыночной площади, где он сидит под статуей епископа Виллибальда и смотрит философскими глазами на проходящих людей.

Врата Небесные

Самый главный человек в семинарии - секретарь фрау Врата Небесные. Хотя все знают, что важные документы подписывает только исполнительный директор, фрау являла собой реальную власть и весь немецкий порядок вообще. Это была крупная баварская женщина со спортивной стрижкой. Она постоянно говорила по телефону и смотрела в экран компьютера. Многие семинаристы думали, что она так и родилась с маленькой телефонной трубкой, которая выросла вместе с ней. Судя по тому, сколько времени она проводила на работе, она была не замужем. С семинаристами и постояльцами она общалась, через почтовые ящики, которые висели на стене. Она писала записки, а жильцы ей отвечали также записками или звонили в звонок. Через полторы секунды после звонка, правая рука Врат Небесных поднималась и указывала постояльцу на входную дверь. Через секунду раздавался скребущий душу звук электромагнита, открывающего замок. Посетитель входил, через две секунды после нажатия кнопки, Врата Небесные вставала со своего колесного кресла и за 3 секунды подходила к стойке и говорила "Грюс Готт" [1]. Так повторялось постоянно изо дня в день.

Немецкий порядок отдыхает

Через 2 недели я догадался, что хорошо было бы сменить постельное белье. Я пошел к Вратам, нажал звонок, ее рука поднялась и указала, я дернул. Секретарь внимательно меня выслушала и сказала, что каждый понедельник в 8 утра прачка собирает возле дверей грязное белье и оставляет чистое. В следующий понельник я с снял старое белье, оставил его возле порога и возликовал. Вечером после занятий я вновь обрел его прежним и грязным. Чтобы лечь спать, мне пришлось вновь одевать его на постель. Во вторник утром я поймал техничку, которая самоотверженно мыла чистое пластиковое окно и спросил, почему прачка не поменяла мне белье.

"А прачка бывает не каждую неделю. Что она совсем больная, чтобы за такие деньги бывать на работе с утра до вечера?" Я обратился к Вратам. Она села к компьютеру и стала звонить по телефону, сказав, что все выяснит и сообщит мне. Через два дня она сбросила мне в почтовый ящик сообщение, что действительно распорядок работы прачки изменился, и ей об этом вовремя не сообщили. Я понял, что если все время надеяться на Врата Небесные, то жить станет труднее. Я решил быть ближе к непосредственным исполнителям. Уборщицы мне сообщили точное время прихода прачки. Я действительно поймал ее в указанный миг возле бельевого склада. Она торжественно вручила мне комплект нового белья, я облегченно вздохнул.

Через месяц я догадался, что моя комната не убирается. Я долго думал как я пойду к Вратам Небесным и буду добиваться своего, как буду тонко вытягивать из нее жилы. Я выписал из словаря все необходимые слова. Вот я иду по гулкому коридору и эхо от моих шагов носится как угорелое по всей семинар, вот я надеваю на лицо улыбку, вот нажимаю на кнопку, мерзко звучит магнит, я вхожу и начинаю говорить. Показываю Вратам свой договор о найме помещения. Крупная баварская женщина меняется в лице... Во того, как я произношу заранее отрепетированные слова, она подбегает в компьютеру, тычется в экран как ночной мотылек, но ничего не находит, хватает трубку, но ее пальцы не попадают на кнопочки с цифрами. Я оканчиваю свою речь, улыбаюсь и ухожу. Врата уже не в силах улыбнуться. Когда дверь закрывается, я подпрыгиваю и ударяю дважды кулаком по воздуху: "Оле, оле, оле, Россия вперед!"

Епископ

У местного епископа Последнего Романтика были глаза несостоявшегося Че Гевары. Обычно епископов выбирали из профессоров богословского факультета. Но на прошлых выборов каноники призвали на престол обычного настоятеля прихода с докторским дипломом. Среди приходских священников докторов богословия можно встретить не так часто как в университете, но бывает. В последнее время студенты богословия стараются вначале докторскую защитить, а потом уже думать о рукоположении. Последний Романтик много лет служил на приходе и был близок к людям. Будучи епископом он продолжал проповедовать мораль даже профессорам богословского факультета, что выглядело как-то неуместно. Профессора пугались, считая себя телесными ракетоносителями богословских истин.

Во время выступления перед студентами он обреченно напоминал им, что университет в Айхштэтте носит название "католического", а это значит, что студенты должны стремиться вступить в церковный брак, а не уходить в "большой секс".

Профессора

Профессора университета - это соль земли, это короли на именинах, это вечные стиляги. Когда они идут, то едва заметно светятся. Они заметны издали, всегда в строгих костюмах и галстуках "Эрмес" в гамму. Если жарко, то надевают светлые пиджаки, в канун национальных праздников и побед в футбольного клуба "Бавария" носят национальные баварские "битловки" - пиджаки без воротника, сшитые по мотивам альпийского народного костюма. Профессора богословского факультета обедают в отдельном кабинете в семинарии. Для этого у каждого есть свой ключ, который подходит ко всем главным дверям.

Самым доступным из профессоров был профессор Нового Завета Строитель Мостов. В Епархиальном управлении он заведовал Отделом по Связям с Цивилизациями. Когда он шел по Айхштэтту, то солнце, казалось немного замедляло свой бег. Он был великим знатоком Нового Завета, каким только вообще способен быть немец. В его кабинете стояла огромная картотека, где на каждое слово из Нового Завета была заведена карточка с комментариями на него всех возможных толкователей. Однажды на завтраке профессор гомилетики Цицерон Амвона спросил про те стихи писаний о Апостоле Петре , из-за которых ломают копья католики и протестанты. Строитель Мостов мгновенно воспроизвел наизусть десяток стихов и разразился таким блестящим экспромтом на эту тему, что даже присутствующие перестали жевать и лишь иногда переводили взгляд с вдохновенного лица профессора на румяные булочки, посыпанные поджаренными тыквенными семечками без шелухи и тонкие ломтики сырокопченой ветчины, еще хранившими аромат горящих сосновых опилок.

Семинарский город

Сказать, что семинария в Айхштэтте большая, это значит вообще ничего про нее не сказать. Она просто громадная, это ангары бомбардировочной авиадивизии, возведенные на фундаменте Вавилонской башни. После Тридентского собора в Айхштэтте была построена первая в Германской империи семинария. Сто лет спустя для семинаристов была возведена грандиозная, подавляющая воображение средневековых баварских хлопцев, церковь Ангела Хранителя в стиле барокко. Строил заезжий сезонный архитектор из Италии. До сих пор церковь потрясает даже коренного баварца обилием картин, скульптур и золотых излишеств. Каждый великий епископ, у которого фамилия начиналась со слов "фон" ли "граф" пристраивал к семинарии новые корпуса. Последним аккордом стал квадратный "Алюмнат" в стиле разбушевавшихся высоких технологий. Кроме бесчисленных келий, гостиных и учебных классов в семинарии находятся зал для докладов имени принца Макса Саксонского, кофейные бары, пивные погреба, тренажерный зал для клерикальных качков. Каждое утро регенс [2] семинарии Хозяйственник Благодати задумчиво принимал от грузчика штабеля ящиков с местным пивом "Хофмюль".

Алюмнат - жилище дембелей

Я жил в алюмнате - апартаментах для семинаристов старших курсов. Его жители внешне и внутренне походили на дембелей Советской Армии: расслабленная походка, полный пофигизм на лицах, верхняя пуговица на сутане - расстегнута, матерчатый пояс приспущен и болтается ниже пупка. Алюмнам спешить некуда. Им - за тридцать. Курс богословия ими пройден много лет назад. Потом учили в школе местных балбесов, продавали компьютеры, сидели в бюро , настраивали сотовые телефоны. Потом решили вновь вернуться на путь служения алтарю. До обеда они профессионально стоят у стойки семинарского бара Святого Франциска Ассизского и пьют кофе "Эспрессо" из белых чашек местного фарфорового завода. Они обсуждают, глядя куда-то вдаль, новости из свежего номера самой серьезной немецкой газеты "Ди Вельт" и предсказывают: облажается ли правящая партия ХДС-ХСС на земельных выборах.

После ужина коллектив теологов медленно перемещается в пивную имени святого Игнатия Лойолы и продолжает обсуждать последние новости: рукоположения, статьи ярких немецких богословов в богословских журналах, которые читают только они сами . Устав семинарии предписывал принимать гостей в приемных покоях на первом этаже. Часто в бар приходили ужасно несерьезные теологини, студентки богословского факультета, а в будущем учительницы Закона Божия. Семинаристы смотрели на них утомленными глазами и медленно объясняли различие богословской системы Карла Поппера от мобильного телефона "Сименс Хэнди". Иногда в обход устава девушки заходили к семинаристам в комфортабельные кельи и засиживались там за полночь. Даже если бы регенс Хозяйственник Благодати заметил теологинь в жилых покоях, он все равно бы им ничего не сказал, ибо был хорошо воспитан. Он бы покраснел и подумал , что они, возможно, заходили за компакт-диском.

Субрегенс [3] Потертый Оптимист с лицом комсорга, наверное сделал бы запись в своем ежедневнике и задумал бы с целью отвлечения семинаристов байдарочный поход с сардельками-гриль и бочковым пивом.

"Сакрум" и "профанум"

В середине мая выпал переходящий праздник Тела Христового, что по-немецки "Фроляйхнам". Я опоздал на облачение по византийскому обряду, сакристия домового рама Святого Духа была уж закрыта. Ректор Скорбящий Духом углубившись в себя смотрел на циферблат "Ролекса". Я двинулся в собор в хвосте колонны Восточной коллегии. У врат ко мне подошел регенс Хозяйственник Благодати, бывший церемониймейстером служения, и пригласил в соборную сакристию, чтобы облачиться по-латински. Я сказал, что буду участвовать яко мирянин. Всю праздничную службу я простоял в проходе. В время отпуста оказалось, что рядом стояли русские преподавательницы: Повелительница Фонетики и Поэтесса Грамматики, бесконечно далекие от Церкви. Они спросили почему я не служил в алтаре со всеми, я постеснялся сказать, что опоздал и ответствовал, что из-за смирения.

Молящиеся выстраивались в торжественную колонну: вначале хоругви, потом оркестр, епископ, капитул, семинарии, местное духовенство, рыцари и дамы Ордена Гроба Господня, церковные братства, прочие люди.

Мы шли втроем в конце процессии и вполголоса говорили про духовность.

Поэтесса Грамматики: "Вообще, мы в Бога верим, но в церковь ходить как-то в ломы".

Я запустил лекцию про историю праздника "Фроляйхнам", которая перешла в лекцию про средневековье вообще. Люди того времени верили, что мир разделен на 2 части: святой и обычный; "сакрум" и "профанум". Храмы, монастыри, семинарии - территория "сакрума", ларьки, аптеки и собесы - зона "профанума".

Еще 30 лет назад на территории "сакрума" могли жить только священники и монашествующие. Благодаря замыслу профессора каноника Строителя Мостов, теперь бывшие советские интеллигенты могут жить в сакральной семинарии по культурному обмену.

За мой рассказ меня пригласили на чай.

Я продолжал:

-В семинарии учатся студенты из Галиции, это лучшие питомцы украинских семинарий, здесь они учатся и стоят на богослужении с утра до вечера. Одним словом, зубрилы, вряд ли вы найдете с ними общий язык.

-Напрасно думаете, мы с ними прекрасно общаемся.

-В самом деле? А я думал, что они только о карьере и думают. Ректору не нравится, когда его студенты тусуются с посторонними людьми. По уставу семинарии, тех, кто много разговаривает Скорбящий Духом может назад в Украину отправить.

-Они часто дарят нам конфеты и цветы.

-Никогда бы не подумал... А еще тут учится один русский семинарист, который был ранее в патриархийных иподиаконах. Вы не представляете, что это за люди. Это настоящие отморозки. Вот у этого семинариста хватило сил завязать с Патриархией. Теперь он здесь скрывается. Очень пугливый. Я у него спросил откуда он родом, так он просто ужаснулся. Подумал, что я подослан ФСБ, чтобы его здесь замочить. Ха-ха!

-Он вчера был у нас в гостях. Принес букет роз. Он действительно сказал, что Вы, наверное, связаны с ФСБ.

Поэтесса Грамматики включила чайник, а Повелительница Фонетики создала для меня чересчур большой бутерброд.

-Зачем перебивать аппетит, ведь через час будет обед?

-Это - наш обед.

-Разве Вы не питаетесь одной из многочисленных семинарских трапезных?

-Нет, когда мы вселились и просились здесь обедать, привратница убийственно вежливо отказала, это абсолютно невозможно. В будни мы обедаем в "Менсе" - студенческой столовой, а в выходные фрау Врата Небесная посоветовала нам ходить в ресторан.

-Но это невозможно! Даже профессора, получающие раз в двадцать больше вашей стажерской стипендии не питаются в ресторане. У них в семинарии свой собственный обеденный зал имени Фомы Аквинского. Приглашенные профессора столуются в зале имени Архангела Иегудиила, куда хожу и я. Трехразовое питание стоит всего 5 долларов в день. За эти деньги в ближайшей забегаловке - только кофе с бутербродом. У латинских семинаристов - Рефекторий Игнатия Лойолы, у восточных - Трапезная Серафима Саровского. Я завтра пойду разбираться к Строителю Мостов! Это унижение наших! Получается, что семинарской обслуге для Вас готовить западло [4].

-Нет! Тогда, фрау Врата Небесный начнет нас ежедневно убивать своей вежливостью. Неужели, Вы не видите, как она на нас смотрит! Нам дали дейчмарки в Епархиальном управлении и мы сразу несем их в Епархиальную семинарию. А все остальные здесь расплачиваются своими деньгами.

Я все понял: оскудела призываниями баварская земля, опустела епархиальная семинария. Профессор Строитель Мостов предложил начать программу культурного обмена и пригласить русских. Епархия оплатила им дорогу и дала стипендию с условием, что те наймут жилье в епархиальной семинарии. А семинария оставалась сакральной территорией и не знала, что ей делать со светскими людьми.

-Когда мы вселились, - продолжала Поэтесса Грамматики, - то Врата Небесные четко сказала, что ходить можно туда, куда подходит ключ, из душа в простыне не выходить, электроплитками не пользоваться. Мы спросили, можно ли посмотреть здесь телевизор. Она сказала, покупайте в магазине и смотрите. Вечером мы пошли по семинарии, увидели надпись "Телевизионная комната для курящих", дверь была не закрыта. На полу лежали несколько здоровых парней, которые курили косяки, пили вино из рюмок, не хватало только шприцев. Они уставились на нас, их хватил столбняк, челюсти отвисли. "Добрый вечер, молодежь! А что вас не учили, что в присутствии дам нужно вставать!" Они ничего не могли вымолвить.

"Можем мы у вас телевизор посмотреть?"

Они быстро подскочили и стали, извиняясь, отряхивать пепел и разгонять табачный дым. Старший из них пришел в себя и сказал, что хотя этим мы доставим им большое удовольствие, но он боится, что в этой комнате сильно накурено. Он проводил нас в соседнюю комнату с надписью "Для некурящих", включил телевизор, и пожелал приятного просмотра. После чего вернулся к своим друзьям.

На следующее утро мы сказали привратнице:

-А Вы говорили, что здесь телевизор невозможно посмотреть. Нам вчера молодые люди открыли комнату с телевизором и никаких проблем.

Фрау чуть не упала со стула, схватилась за голову и сказала, что нам туда ни в коем случае нельзя ходить, там - закрытая семинарская территория. С тех пор мы больше ничего здесь не хотим, а просто живем.

Ночная жизнь Востока

В восточной семинарии живут русские студентки. Вообще-то, им там жить не положено. Отец-основатель Восточной коллегии Скорбящий Духом создал свое детище по образу и подобию православного монастыря. А в мужском монастыре - не до девушек. По официальной версии, в общежитии университета был капитальный ремонт и студенток решили поселить в семинарии, благо свободных комнат там было навалом. По неофициальной версии, профессор Строитель Мостов, третий человек в епархии, не любил Скорбящего Духом. Профессор подселил в его семинарию девушек, чтобы поломать монастырский кайф.

Если идти по коридору и читать таблички, то сначала идут немецкие фамилии, потом украинские, эфиопские, а за ними сразу русские. Многие написаны с ошибками из-за ущербного развития Врат Небесных, которая печатала таблички на компьютере, считывая их со все еще серпастых паспортов .

Студентки как на подбор были красивые, высокие, и издевательски молодые. Это бесило Врата Небесные. Когда они проходили вдоль проходной, секретарь косилась и прыгала на стуле от тихой ярости. Скорбящий Духом бросал при на девушек тяжелый взгляд и еще более скорбел и старался их не замечать.

Еще труднее было латинским семинаристам. Они часто стояли в коридоре возле входа и непрерывно разговаривали. Со стороны было слышно: "Жу-жу-жу". Когда проходила студентка жужжание прекращалось, наступала тягостная пауза. Студенты из числа начинающих целибатов пытались повернуть голову и внимательно вглядеться. Бывалые целибаты осуждающе смотрели на юных собратьев и продолжали обсуждать переписку Ганса Кюнга и Карла Ранера . Жужжание плавно возобновлялось, но в нем появлялись трагические ноты.

Совсем трудно было восточным семинаристам, когда вечером студентки, приняв душ, возвращались в свои комнаты в мягких длинных халатах. Если семинаристы в эти мгновения шли по коридору с полунощницы, то они лишались дара речи и не помнили свои имена. Семинарист С Лицом Андрия Бульбы так сильно краснел, что становился похож на эфиопа Потомка Пушкина из соседней комнаты. Когда он пропал, а потом появился с загипсованной ногой, я думал, что он упал с лестницы, когда встретил на ней студентку Большие Глаза. Оказалось неправда, он сломал ее, когда играл в футбол.

Семинар по особенностям национальной духовности

Ректор восточной коллегии отец Скорбящий Духом "замутил" [5] научно-практическую конференцию по особенностям русской души. Главным докладчиком пригласил профессора Про Это из Мюнхенского института научного ведения. Профессор начинал матерым советологом. Многие баварцы считали, что распад Советской империи - это его рук дело. После исчезновения СССР Институт научного ведения чуть было не приказал долго жить. Западные политики сказали, что если территории восточнее Польши стали на столбовую дорогу цивилизации, то и отдельная наука про эти страны стала не нужна. Но вскоре танки с Краснопресненского моста по Белому дому начали стрелять. Политики вздрогнули: одним умом таки Россию не понять. Вновь позвали профессора Про Это в большую науку.

Фойе перед конференц-залом имени принца Макса Саксонского было заставлено стендами с карикатурами из журнала "Крокодил", которые профессор Про Это старательно вырезал последние 20 лет своей жизни. Карикатуры были посвящены положению религии в СССР, а потом в новой России. Баварцы смотрели на них и хохотали. Семинаристы из Западной Украины удивлялись, что "Крокодил" еще существует.

Отец Скорбящий Духом оглядел собравшихся и представил профессора Про Это, который одиозно скрестив руки, смотрел в потолок. Епископ Последний Романтик благословил. Присутствовавшее баварское духовенство радостно зааплодировало, предвкушая вечер дегустации рейнских вин из погреба родственника Скорбящего Духом.

Про Это начал на высокой ноте, потом чинно понизил и тембр голоса и громкость. Присутствующие притихли. На лице профессора появилась надпись "Требую к себе уважения" Он плавно ввел тему своего предстоящего четырехчасового доклада. Он сказал это так просто и лаконично, что мог бы и не читать лекцию вообще.

Он потрогал тему противоречивости количественных оценок численности верующих в России, источники дают совершенно разные величины. Здесь он развел руками и продолжил:

"То ли дело у нас в Германии, можно точно вычислить количество католиков по числу плательщиков церковного налога".

Баварцы так дружно заржали, что разбудили спящих в задних рядах украинцев, которые накануне засиделись допоздна у студенток.

Духовные светились обеспеченной улыбкой: с этого налога идет им стабильная зарплата. Светские улыбались, потому, что это хороший откат духовенству, чтоб в душу не лезли. Запись о католичестве в Баварии - посерьезнее партбилета в Советском Союзе. Легче устроиться на работу, по словам переселенцев из России. Прямой обмен материальных благ на духовные. Германия - не Польша, где священники читают бичующие проповеди о моральном облике католика. В Германии те мужчины, которые с женщинами в партнерстве живут, каждое воскресенье в церкви на почетных местах сидят, на процессиях хоругви носят и в приходском совете решают какой формы крест должен висеть в алтаре. А если их священник попробует жизни научить, так они ему сразу справку из Управления церковного налога покажут.

Вечером показали фильм про убийство Николая II, снятого баварскими телевизионщиками. Когда Юровский во френче генералиссимуса пришел убивать царя с группой красноармейцев, у которых за спинами висели автоматы Калашникова, я вышел в коридор.

Архимандрит Печального Образа

Я познакомился с архимандритом через несколько дней жизни в семинарии. Гуляя по бесконечным коридорам, я встретил студентку С Фигурой Балерины. Я спросил, есть ли здесь русские. Она сразу отвела меня к келье армянского архимандрита Печального Образа. Он был старше меня лет на десять. Он сказал, что рад, что я приехал, ибо ему скучно. Он позвонил по сотовому телефону "Сони" студенту Накаченному Клирику и попросил проводить в библиотеку, где стояли сетевые компьютеры. Он пригласил меня приходить к нему почаще. Через несколько дней я окунулся в учебу.

По вечерам я молился в домовом храме Святого Духа и слушал как заунывно поет архимандрит на армянском языке тропарь Пасхи и представлял себя на склоне горы Арарат.

На занятии по немецкому студентка Большие Глаза сказала, что меня срочно разыскивает архимандрит. Я пошел в его келью. Архимандрит отдыхал:

-Да нет, я не искал тебя срочно. Просто я сказал девушкам, что ты долго не заходишь. Ты совсем забыл меня.

-Знаешь, только наш человек может просто так в гости пригласить.

Архимандрит часто говорил афоризмами:

-Я стал неженатым священником. Я боялся, что мои дети будут такими же как я.

-Никогда не говори с женщинами резко, с мужчинами можешь.

-У Вас у русских есть богатство, это - интеллигентные женщины, но вы их не замечаете.

-Я много лет учился в Москве, там у меня много друзей. Больше я туда не поеду никогда. Там я больше не человек, а "лиц кавказской национальности".

Его речь звучала умиротворяюще. Часто в его келью приходили семинаристы поплакаться в жилетку и русские преподавательницы, чтобы учить немецкому. Он нарочно им жаловался, что плохо понимает язык. Ему нужно было просто поговорить. Беседы часто прерывали звонки, он выходил в коридор и часами говорил по сотовому телефону.

А мы сидели и ждали. Мы стали группой друзей. При встречах мы говорили о нем, что у него талант объединять людей. Поэтесса грамматики говорила, что он очень прямой и всегда говорит, что у него на душе. Она волновалась из-за того, что видела как в коридоре ректор Скорбящий Духом выговаривал ему. Семинаристы любили архимандрита: он заступался за них перед начальством.

Вернувшись из дальней поездки, я ближайшим вечером решил нагрянуть к архимандриту на чай. Внезапно я увидел его бредущим по улице с портфелем и лицом примерного школьника.

-Отец, ну так я сегодня забегу!

-Не спеши, Сергей, я там больше не живу. Я съехал из семинарии.

-Да, ты что! Как?

-С ректором поссорился. Он не уважает парней, которые у него учится. Я ему об этом сказал.

-Ну а он?

-А он начал говорить, что все это создал он, что все ему обязаны.

-А ты?

-Я ему дал раза два по морде, - удивительно спокойно произнес архимандрит.

Улица поплыла у меня перед глазами, я подумал: "Какое небо голубое!" и задыхаясь спросил:

-А он?

-Ну он тоже попытался. Я тогда сказал, что больше не могу его видеть. Дело было в воскресенье вечером. Собрал вещи, ушел.

-Что теперь будет! - воскликнул я.

-Ничего. Я пошел к епископу, сказал, что подрался со Скорбящим Духом. Он воскликнул: "Как? Уже?" и благословил попроситься жить в монастырь капуцинов. Прости, Сергей, мне нужно идти. Я должен побыть один и подумать.

Я несколько раз ходил к нему в монастырь, но видел его лишь однажды. Он все время читал молитвенник и звонил по телефону. Пред отъездом я нашел только его часослов и блок питания, ждавшие хозяина в кресле. Я оставил ему прощальную записку.

На Рождество я послал ему открытку, но она вернулась назад с отметкой "Адресат выбыл". Иначе он поступить не мог.

[1] Баварское приветствие

[2] Ректор духовной семинарии

[3] Проректор по воспитательной работе

[4] В обычной жизни я таких слов не говорю

[5] Задумал (молодежный сленг)