Не становится очевидной и необходимость предлагаемого нам типа межрелигиозного диалога. Основной аргумент — потребность мирно сосуществовать людям разных религиозных убеждений — не производит предполагаемого воздействия, поскольку различные религиозные общины на протяжении предшествующих веков как-то все же умудрялись сосуществовать и без международных конференций по межрелигиозному диалогу. Второй аргумент — узнать лучше традицию другого — также на деле не работает, ибо очень сложно узнать то, от чего участникам диалога предлагается отказаться ради терпимости. Потому-то все подобное диалоговедение, как правило, ничего действительно содержательного в представления об иной религии не вносит. По сути, «диалоговедческий» подход

12 Читатели «Альфы и Омеги» знакомы с работой протопресвитера Иоанна Мейендорфа «Византийские представления об исламе» (1995. № 4 (7); 1996. № 2/3 (9/10), с краткой библиографией).- Ред.

а'ЕтЬкояод 'Аусссттатод (ПаууооМюд). 'О ЗшХоуос, це хб \аЫ\х атю Ърбобс^п а7гауп//01кои^ч. 1998. Т. 2. £. 61.

,4См.: Шохин В. К. Диалог религий: идеология и практика // Альфа и Омега. 1997. № 2 (13). С. 237. .^^д.

234

ПРИЛОЖЕНИЯ

к религиям исключает любое как научное, так и действительно богословское15 осмысление иного религиозного опыта и традиций. В этом русле вполне естественно выглядит призыв одного из «диалоговедов» вообще отказаться «от исламоведения как чисто внешнего, холодного и педантичного наблюдения за верованиями и религиозным поведением мусульман» (А. Тесье. С. 296).

К сожалению, многие авторы сборника следуют этой антинаучной установке. Из большинства статей почерпнуть что-либо новое об исламе христианин может лишь вопреки позиции автора, неожиданно встречающиеся конкретные данные явно случайны и выглядят скорее как рудименты не до конца еще изжитого «исламоведческого подхода». Мусульманина же, намеревающегося что-либо узнать о христианской вере, и вовсе следует предостеречь от чтения данной хрестоматии, так как представления о христианстве он может получить самые неверные (протестантский профессор догматики, не признающий Христа Богом (с. 291),— лишь один из примеров причудливого «христианства» авторов сборника).

Строго говоря, то, что составляет это «новое метадис-циплинарное направление», вообще сложно назвать диалогом. Традиционный диалог предполагает как минимум две различные точки зрения, тезис и контртезис. Предлагаемые же в хрестоматии читательскому вниманию тексты являют собой рассуждения, основывающиеся на одних и тех же тезисах и на одной и той же точке зрения. Все должны жить в мире, все должны уважать друг друга, христиане должны отказаться от своих догматов, расходящихся с исламом,— таковы общие позиции диалоговедов, как называющих себя мусульманами, так и называющих себя христианами.