Затем Тангейзер услышал крик боли.

Он был заглушён стенами и расстоянием, но различался достаточно явственно. Страх сжал его внутренности. На верхнем рубеже боли, о каком объявлял заглушённый крик, голоса большинства людей звучат одинаково.

Но Тангейзер знал, что это кричит Сабато Сви.

Он спешился и повел Бурака в проход между свечной фабрикой и канатным двором. За рядом построек, выходящих на доки, тянулся лабиринт лавок, телег, складов и конюшен — все это в полном беспорядке располагалось в кривых переулках, немного шире разворота его плеч. Он пробирался в темноте, прорезанной полосами лунного света. Бурак тихо ступал вслед за ним. Когда Тангейзер подошел к задней стене своего склада, он услышал еще один крик, на этот раз более пронзительный: в нем звучали ужас и отчаяние.

Сабато Сви пытали.

Бурак понимал, что хозяин расстроен, и сочувственно раздувал ноздри. Тангейзер кашлянул, проталкивая застрявший в горле комок. Он привязал Бурака к железному крюку в стене и ободряюще похлопал его. Раскатал голенища высоких кожаных сапог, чтобы защитить бедра и пах, и достал меч. Он сделал шаг к складу, крыша которого вырисовывалась черным прямоугольником на фоне звездного неба. Тангейзер застыл, подчиняясь одному лишь природному инстинкту. До него не донеслось ни звука. Но сквозь вонь переулка пробивался запах пота и кожи, которые принадлежали не ему. Вздохнула лошадь. Он закрылся ладонью от звездного света и уставился в темноту. Контур огромного человека виднелся там, на более светлом фоне стены. Тангейзер сделал еще шаг вперед. Запах был явственный. Он окликнул шепотом:

— Борс!

Контур шагнул в сторону, по-крабьи, бочком, и кинулся к нему. В двух шагах от Тангейзера возник арбалет, нацеленный ему в грудь. Тангейзер застыл, готовый ударить, если только его догадка окажется неверной. Появилось лицо Борса. Он прижал арбалет к бедру, направив стрелу в небо. Лицо его в сером свете было мрачно. Он понизил голос, но не смог унять прорывающуюся в нем дрожь.

— Городская стража. Двое снаружи, четверо внутри. В кирасах и шлемах. Две аркебузы и пистолет в помещении.

— Мы их знаем?

Борс покачал головой.

— Они не из нашей части города. Их привел тощий инквизитор с «Куронна».

Тангейзеру показалось, что до него донеслось позвякивание колес, заставляющих Вселенную вращаться. Это один из тех моментов, когда человек видит: вся конструкция его честолюбивых замыслов обнажилась и оказывается, что это бордель, выстроенный на песке; один из моментов, когда стрелка компаса ломается, все часы внезапно застывают и два будущих — воображаемое и то, что сейчас разверзлось под ногами, — раз и навсегда расходятся в разные стороны.