Это было неслыханно — так угрожать испанскому наместнику, но Людовико знал Толедо. Подобное письмо наверняка вызовет у него пугающую волну гнева, а гнев заставит его действовать.

Несмотря на веру Людовико в провидение и в свои собственные дипломатические расчеты, пока что не было заметно никаких признаков грядущей передышки. А пока их нет, он не осмеливался сделать последний ход, которого требовала его интрига. Присутствие великого магистра было жизненно важным для поддержания духа всего гарнизона — более, чем когда-либо. Чудо, необходимое для того, чтобы отбить следующую атаку турок, как и в последний раз, может проистекать только от личности Ла Валлетта. Вот когда высадится подкрепление, тогда Людовико займется своим делом. Если этого не произойдет, он умрет вместе с остальными. Мысль о смерти не особенно волновала его. Если он и боялся смерти, то только потому, что она помешает ему вступить в брачные отношения с Карлой, которых он так сильно желал. И здесь его мысль снова скакнула. Близость Карлы будоражила его. Она была здесь, ждала, в этом же самом здании. Ждала его прихода, как и все они, ибо от его появления зависело их будущее. Но он не знал, что ей сказать. Он понятия не имел, как подчинить ее своей воле. Всех остальных — да, как обычно, но только не ее. А если он не сможет подчинить ее, как же он сможет выбросить мысли о ней из головы?

В зал вошел Анаклето. Струпья покрывали одну глазницу и щеку: нагноение уже прекратилось, но боль не прошла. И красавцем ему больше не быть. Вид Анаклето наполнил Людовико жалостью. Это английский приятель Тангейзера, Борс, сделал тот выстрел. Грубиян похвалялся этим всю дорогу, пока его вели в камеру. Анаклето подошел к трону. Он двигался какой-то странной походкой, не то чтобы неверной, но не такой легкой, как обычно. Анаклето поклонился.

— Англичанин выкрикивает ваше имя, — сообщил он. — Он колотит в дверь камеры, тюремщик говорит, что головой. Своей собственной головой.

— Он уже осушил бочонок?

Анаклето пожал плечами.

— Судя по всему, да.

— Пусть себе колотит. А что нового у женщин?

— Все спокойно.

Единственный глаз Анаклето сосредоточился на Людовико. Он некоторое время блуждал из стороны в сторону, словно сбитый с толку потерей товарища. Зрачок был крошечный. Опиум. Отсюда и его походка. Но было здесь и что-то еще.

— Что-нибудь еще? — спросил Людовико. — Скажи мне, что тебя тревожит?