Вкатили пушку — погонное орудие, снятое с галеры и установленное на лафет, — и канониры прочистили и зарядили ее. Погонное орудие обычно стреляло сорокавосьмифунтовыми железными ядрами. Ла Валлетт приказал для первого выстрела отмерить такой же вес мушкетными пулями, получилось двенадцать на фунт. Еще он приказал смешать пули с полной лопатой свиного жира. Плотники проложили дощатый настил через грубый пол пещеры, и через час после того, как были вынуты первые булыжники, два каменщика, вооружившись кувалдами, вошли в пещеру и вынули внешние блоки в основании стены.

Тангейзер позвал Борса, они захватили свои длинные ружья и поднялись к амбразурам. Быстрого взгляда хватило, чтобы увидеть, что турецких мушкетеров на платформе охватила тревога и что они все, как один, целятся вниз, наставив дула мушкетов на дыру, вдруг возникшую в основании стены. Тангейзер с Борсом встали, положили ружья на зубцы стены и выстрелили. Двойной фонтан мозгов забрызгал всех, кто был на верхней платформе, и мертвецы рухнули среди товарищей, увеличив общее волнение. Пока турки пытались преодолеть смятение, дюжина аркебузиров поднялась из-за парапетов бастиона Прованса и выпустила по взбудораженным туркам залп свинца.

Тангейзер высунул голову из-за парапета.

Из дыры внизу стены вылетели полтысячи мушкетных пуль и потоки горящего свиного сала и устремились прямой наводкой в толпу несчастных, собравшихся на нижнем ярусе башни. Столбы дыма окутали основание конструкции, и внутри этих зловонных испарений обрел жизнь такой зловещий микрокосм, какого лучше было не видеть. Запасы пороха и огненные снаряды рвались с оглушительным грохотом, обгорелые и искалеченные тела сыпались с башни, ползали и корчились по земле в невыносимых страданиях. Капитаны и надсмотрщики орали на толпу арапов, ждавших в безопасности под стеной, и часть из них кинулась развязывать усиленные грузами веревки, которые удерживали башню. Другая часть, погоняемая наконечниками копий и кнутами, ринулась в удушливый смрад, защищать опоры-мачты и столбы, а христианские мушкеты принялись стрелять по ним из амбразур. Когда сооружение со скрежетом отползало обратно по своей колее из промасленных досок, рабы поскальзывались на крови и сале, попадали под чудовищные цельные колеса, лишаясь рук и ног, но их крики и их дергающиеся тела едва ли были замечены в общем столпотворении.

Перегруженная башня проползла всего ярдов пять, когда погонное орудие снова грохнуло из тоннеля в стене. Канониры Религии оттачивали свое мастерство, выстреливая по вражеским кораблям с ходящих вверх-вниз палуб галер. И башня в тридцати с небольшим футах была самой легкой целью из всех, какие им когда-либо доставались. Ядро угодило в правую угловую опору, в то место, где к ней крепилась крыша нижнего яруса. Щепки взлетели вихрем, вонзаясь в злосчастную плоть, и ослепленные и выпотрошенные внесли свою лепту в общее завывающее безумие. Осадная башня дернулась и накренилась с громким стоном. Люди принялись спрыгивать с верхних ярусов, метя на извивающиеся тела своих товарищей внизу, чтобы смягчить удар. Двое гази выхватили мечи и ринулись к дыре в стене, собираясь расправиться с пушкой и командой артиллеристов.