Он не ждал ответа. Его гнев уже проходил, и вместо него пришло невыносимое желание броситься в объятия Тангейзера. Орланду выбежал, чтобы не выдать своего смятения. На улице он сел, привалившись к стене, обхватил руками колени и попробовал вернуться к тому состоянию, в каком пребывал, пока все это не началось. Пока Тангейзер не замахал ему с другой стороны поля, заваленного мертвецами. Пока он не узнал мук любви. Леди Карла его мать? Он не верил этому. Его мать была шлюха, Бокканера тысячу раз сообщал ему об этом, сопровождая слова пинками. Когда разгорелась заря, через двор к церкви потянулись рыцари. Орланду услышал, как молоток Тангейзера снова застучал, и он ощутил себя брошенным.

Августин Виньерон остановился, проходя мимо. Посмотрел на него сверху вниз.

— Ступай в церковь, мальчик, облегчи свою скорбь, — сказал Виньерон. — Сейчас Троицкая неделя.

* * *

Четверг, 21 июня 1565 года — праздник Тела Христова

Эль-Борго — форт Сент-Эльмо

Сегодня предрассветная тьма казалась особенно непроницаемой, особенно мрачной, только ее звучные обещания были нарушены, и солнце, когда взошло, оказалось бледным, болезненным и изнуренным. Или же, думала Карла, все это просто заклятие, наложенное тысячами угрюмых сердец, которые пытались воодушевиться ради праздника, омраченного злым роком. Она с трудом разбудила Ампаро, одела ее, словно ребенка, поскольку та была теперь погружена в черную меланхолию и редко покидала постель. Борс тоже несколько очнулся от ступора, вызванного опиумом и вином; он пребывал в таком состоянии, скорее чтобы заглушить тоску, чем облегчить боль от заживающих ран. Тоска же Карлы, чувство вины за те несчастья, в какие она ввергла Тангейзера, была достаточно острой. Но кто-то должен был нести любовь Христа другим, и на это дело благословили ее. Она заставила Борса клятвенно пообещать, что он проследит, чтобы Ампаро приняла участие в крестном ходе, который мог бы помочь ей восстановить душевное равновесие. Потом Карла ушла, чтобы занять свое место в процессии, одетая в черное платье и черную вуаль.

Карла была приглашена отцом Лазаро идти из госпиталя вместе с братьями и теми ранеными, которые могли сами держаться на ногах. Не желая того, она сделалась в госпитале «Сакра Инфермерия» почитаемой фигурой. Ее молитвы и ее общества страстно желали увечные. Ее имя произносили в темные ночные часы. Если кто-нибудь, вопреки ожиданиям, выживал, это приписывали ее власти. Когда кто-нибудь умирал, держа ее за руку, никто не сомневался, что он тотчас же достигнет врат рая. Ничто из всего этого она не считала своей заслугой. Она знала, что всего лишь является проводником Божественной любви. Но именно в этом она находила наслаждение.